Морской дозор
Шрифт:
«Интересно, – с отстраненным любопытством глядя на Никифорова, подумал Полундра, – сделал бы я его в рукопашном спарринге? Хм-м… Бабушка надвое сказала. Надо будет предложить ему попробовать. Минут пять. Лучший способ познакомиться, однако!»
Забавно, что о том же, почти теми же самыми словами, думал исподтишка поглядывающий на знаменитого Полундру морской пехотинец.
– Каждый отпуск в родных местах провожу – в Усть-Баргузине, – подтвердил Никифоров слова контр-адмирала чуть спустя. – И еще двое парней из моего взвода тоже из Прибайкалья. Золотые ребята, настоящие сибиряки.
– Ну что ж, отлично. Знакомство ваше, орлы боевые, состоялось, – улыбнулся Сорокин двум старлеям – спецназовцам. – Красивых слов говорить не буду, не приучен. Как и вы оба. Но помните: я крепко на вас надеюсь. Если не мы, североморцы, то кто же, а?
Сергей и Михаил понимающе переглянулись: что тут ответишь? Да и не ждал от них контр-адмирал никакого ответа типа «рады стараться!», слишком умен был для этого, не любил риторики. Делом докажем, что не зря на нас надеются, дело – оно убедительнее любых красивых слов. Некоторое время они молчали. Но молчание было не настороженным, а дружелюбным, согревающим, словно они знали друг друга не первый год. Искорка взаимной симпатии почти мгновенно проскочила между двумя молодыми офицерами.
– Теперь обговорим детали, – продолжил адмирал Сорокин. – Маршрут следования мы разработали такой: здесь, в Мурманске, «Нерпу» загрузят в транспортный «Ил-76», который приземлится на аэродроме авиационной базы в поселке Горяченске. Конкретику – где испытывать «Нерпу» – я оставляю на ваше усмотрение, там на месте разберетесь.
– Горяченск… Странное название, – хмыкнул Павлов. – Оно, случаем, не от белой горячки пошло?
– А все может быть, – весело рассмеялся Никифоров. – Хотя скорее все же от горячих источников, их там полным-полно. Знаю я этот городок, он на реке Турка стоит, впадающей в Байкал, около ста километров от Усть-Баргузина, моей родины. И авиационную базу тамошнюю знаю. Что до места, то лучше Усть-Баргузина ничего не найдем. Лишь бы там поблизости какая-никакая военная часть была, с инфраструктурой. Чтобы не в палатках жить и, извиняюсь, не под кустиком оправляться. Помнится, была такая, года два назад. Локационщики. Если не разогнали, так самое то будет.
– Когда отправляемся? – спросил посерьезневший Полундра у адмирала.
– Вылет назначен на завтра, – коротко ответил Сорокин. – Вы свободны, господа офицеры. Времени на сборы вам, надеюсь, хватит? Вот и отлично, в добрый путь! Желаю по нашей морской традиции попутного ветра, спокойного моря и семь футов под килем!
Адмирал проводил Михаила и Сергея до дверей, крепко пожал им руки.
Он посмотрел в спины выходящих из его кабинета офицеров. Таких энергичных, сильных… таких молодых! И чуть ли не впервые в жизни почувствовал укол зависти. До чего ему сейчас хотелось оказаться на месте одного из этих славных парней!
Глава 9
Раннее лето в бурятском Прибайкалье не чета заполярному. Буйное цветение почти не тронутой природы, неописуемая, фантастическая красота великого озера и его берегов производит на свежего человека ошеломляющее впечатление; глядя на такое, невольно вспомнишь о библейском рае.
А уж если нехилый кусочек этакого великолепия обнесен могучим бетонным забором, да основательно полит солдатским потом, для придания ему великолепия еще большего… Вовсе получается сказка из «Тысячи и одной ночи».
Посреди громадного, с полгектара участка, выходящего прямо на берег Байкала, стояла дачка генерал-майора из штаба ЗабВО Геннадия Феоктистовича Берсентьева. Неброский такой трехэтажный особнячок. Пять комнат на третьем, четыре, включая кабинет хозяина, – на втором этаже. На первом каминная имеется, бильярдная на три стола, обеденный зал и гостиная с холлом.
Бального зала, правда, явно недостает. Видать, не хватило средств – скромного генеральского денежного довольствия…
В саду расположились хозяйственные постройки: гараж, по габаритам как раз под БТР подходящий, пара кирпичных амбаров, кухня чуть в стороне, – это чтобы нежное обоняние генеральской супруги не оскорблять запахами готовки. Ну и по мелочи… сараюшки всякие. Из проарматуренного керамзитобетона.
На байкальском берегу копошилась пара отделений солдатиков-срочников в изляпанных цементным раствором гимнастерках, с тачками, ломами и лопатами. Чудо-богатыри строили стационарный причал для генеральской яхты, сама же яхта покачивалась на слабой волне у временного причала, немного в стороне. Солнечный свет, бликуя на воде, отражался от ее зарифленного сейчас паруса, от белых бортов, на каждом из которых причудливой вязью выведено «Виктория». Остается только догадываться, то ли латынь генерал-майор так хорошо знает, то ли в честь любимой супруги так суденышко назвал. Второе вернее. Движок, кстати, у суденышка нехилый: трехсотсильный дизель. Под парусом оно красивей, конечно, так ведь уметь надо… С мотором как-то надежнее.
Весь участок отдан под отлично ухоженный сад. Цветы на любой вкус, но больше всего роз, которые предпочитает Виктория Владимировна. По периметру, около забора, скрывая его бетонную угрюмость, высажены декоративные голубые ели. Вдоль асфальтированных дорожек росли молодые рябинки, березки, китайская акация, усыпанная ажурными, воздушно-розовыми цветами.
Пятна тени на дорожках, нарисованные солнечным светом, профильтрованным листьями деревьев, складывались в причудливый узор. Отцветала уже давно отцветшая в Москве черемуха, рассыпая по газонам, постриженным на английский манер, свои белые невесомые лепестки. Пчелы жужжат, шмели летают толстые, как дирижабли, над розовыми тугими пионами и малиновыми флоксами.
Молодой парень в до белизны выгоревшей хэбэшке и стоптанных кирзачах подравнивал огромными садовыми ножницами поросль любимых хозяйкиных роз. Это был такой же солдатик из расположенной поблизости части, что и строители причала для яхты. Пора, пора в дополнение к уже существую – щим в наших Вооруженных силах уставам еще один вводить. Трактующий порядок бесплатных строительных и прочих работ военнослужащих на дачных участках отцов-командиров. И не на одних дачных участках. Как бы вот только назвать такой устав, чтобы прилично звучало?
Именно этот «военный садовник» с ножницами стал причиной урагана, тайфуна, в клочья разнесшего райское благолепие. Тайфун, как это повелось у метеорологов, носил ласковое женское имя «Виктория». С добавлением отчества и фамилии, а также высокого звания генеральши. Солдатики, работающие на участке, правда, иначе как «стервозина долбаная» эту даму не именовали. Между собой, понятно.
– Ты что, с-скотина, ублюдочный дебил, наделал?! – Голос появившейся перед солдатиком с ножницами незнамо откуда, словно чертик из табакерки, Виктории Владимировны достиг подлинного крещендо. – Куда твои поганые буркалы смотрели, придурок ты, пальцем деланный, а? Я тебя спрашиваю, урод, чтоб у твоего папаши хрен на лбу вырос! Ты же, животное, мою любимую розу срезал! Ну…