Морской дьявол
Шрифт:
— Вырастить, конечно, можно, — вялым голосом ответил Руслан, — да только дело это не простое. Переучивать труднее, чем учить заново, а учебу с нуля нужно начинать с детского возраста, а еще лучше — с младенческого. Из ваших же ребят… одного–двух можно внедрить в десятку лучших — и это была бы большая победа. Но и труда надо будет положить немало. Лет пять придется натаскивать.
— Так вы и возьмитесь за это дело. Мы вам создадим такие условия жизни… Как шейх кувейтский будешь жить. Гарем на сто жен дадим.
— Чево–о–о?.. — воззрилась на него Мария. — Какой такой еще гарем ему обещаете?.. Он русский и никаких гаремов знать не желает!..
— Девушка, девушка! Зачем кричать стала? Скажи ему про гарем. Он же мужчина, а если мужчина, то и гарем нужен. Мы деньги дадим, хорошие деньги. И дворец купим. И ты там будешь жить. Ты еще девочка малый, но язык знаешь. Будешь и ты жить во дворце.
Руслан пытался понять смысл возникшей перепалки, но Маша ему пояснила: он гадости говорит, но сказал, что даст тебе большие деньги и будешь ты жить во дворце. Но только зачем тебе жить в таком пекле и зря мы на него время тратим.
Руслан взял ее за руку, заговорил тихо:
— Ты мне переводи все, что он скажет. Передай, что я пока не знаю, что ему ответить, и давайте перенесем разговор на завтра.
На том они и порешили: завтра встретиться в тот же час и здесь же, в вестибюле.
Руслан решил посоветоваться с Петром Петровичем. Зашел к нему вечером перед тем, как спуститься в ресторан на ужин. Петр Петрович по обыкновению сидел за чертежами. «Удивительно, как он трудолюбив и устремлен к своей цели», — подумал молодой человек, располагаясь в кресле. И уж было хотел подступиться к разговору, но увидел в глазах старшего товарища необычную озабоченность и даже тревогу.
— Вы чем–то обеспокоены, Петр Петрович?
— Мы тут сидим, попусту тратим время, а толку я пока не вижу. Посол звонит каждый день, но у меня такое подозрение, что он дурачит нас и водит за нос. Ссылается на взбалмошный характер олигарха, даже проговорился однажды, что тот будто бы и не совсем в своем уме, носится по городам и странам, а чего там ищет, неведомо. А между тем, каждый день нашего пребывания стоит денег, и мне, право, неудобно…
— А уж об этом, Петр Петрович, вам не следует беспокоиться. Кончатся у нас деньги, я снова поеду на соревнование и займу призовое место. Сейчас победителям платят еще больше. Спорт для изощренных дельцов становится полем ожесточенной битвы, и они охотятся за чемпионами. Вот и сейчас мне предлагают тренерскую работу и обещают хорошие деньги. Может, я запродамся и мы соберем конструкторскую группу для решения вашего проекта?.. А, Петр Петрович? Благословляйте меня, и я надену хомут тренера. Этак–то я больше принесу пользы отечеству, чем за кульманом, корпя над чертежами.
Барсов смотрел на молодого человека, и смотрел пытливо, словно бы желая удостовериться, серьезно ли он об этом говорит.
— А если заключишь контракт — надолго ли? И какую дадут сумму? Просить надо много. Сейчас, как я слышал, за рядового футболиста дают четырнадцать миллионов, а тут — тренер, да еще с каким титулом!
— Иной футболист и дороже стоит, а я, если уж запрягусь…
— Но на какой срок? Признаться, мне бы не хотелось расставаться с вами надолго. Привыкли мы к вам. Особенно женщины вас полюбили.
— Серьезных успехов за год и даже за два не добьешься. Тут уж лет на пять придется соглашаться. Признаться, жить в этом пекле не очень бы и хотелось, да ведь иным–то путем денег не добудешь.
Петр Петрович склонился над чертежами. Было видно, что совета он давать не станет, но и не отвергает столь заманчивый вариант решения своей проблемы. Парень верно наметил цель и будет идти к ней, не страшась трудностей и лишений. Может быть, готовя спортсменов чужой страны, он на каких–то соревнованиях повредит своим ребятам, но деньги–то пойдут на дело куда более важное.
В эту ночь Руслан плохо спал. Лежал с открытыми глазами и думал о завтрашней встрече. Никогда он так не волновался, — и даже перед схваткой с лучшими прыгунами мира сон его был крепок, а тут?.. Совестно ему было запрашивать большую сумму, но деньги нужны, слишком нужны, чтобы занижать цену предстоящего титанического труда по выращиванию чемпионов. Абсолютных чемпионов он из тех ребят, которых видел, конечно, не вырастит, но призеров… Пожалуй, может и подготовить. Надо только поставить жесткие условия: чтобы в его тренерскую работу никто не вмешивался и чтобы дисциплина среди его питомцев была железная.
С этими мыслями он и уснул.
А утром следующего дня повел разговор решительный и бескомпромиссный.
— Чтобы чего–нибудь добиться, мне нужны четыре–пять лет. И чтобы я был единственным и абсолютным командиром своей группы спортсменов. Они должны всю жизнь подчинить спорту.
Толстяк поднял руки:
— Условия принимаю.
— А теперь о цене. Сколько вы готовы мне заплатить?
Толстяк ответил быстро; очевидно, он уже переговорил со своим «стариком» и тот уполномочил его на сделку.
— Мы можем заплатить десять миллионов.
Руслан поднялся. И, уже стоя, сказал:
— Я такую сумму могу заработать на соревнованиях. Мне нужна сумма в пять раз большая.
Толстяк приоткрыл рот. И тоже поднялся. Произнести слово не решался. Руслан вежливо поклонился:
— До свидания.
Взял за руку Марию, и они пошли.
Мария, ошеломленная разговором, которого она не ожидала, и еще не успев прийти в себя, проговорила:
— Вы это серьезно?
— Что серьезно?
— Могли остаться здесь на четыре–пять лет? Но вы за это время состаритесь и вернетесь на родину с палочкой и с бородкой.
— Да, я бы постарел. И подурнел. И такая красотка, как ты, на меня бы уж и не посмотрела. Но заводу нужны деньги. И как их заработать, если не таким вот образом?
Вернувшись в гостиницу, Руслан прошел в свою комнату и завалился на диван. Он был почти уверен, что его условия будут приняты. И — не ошибся. После обеда ему позвонил Ибрагим и сказал:
— Ваши условия принимаем.