Морской лев
Шрифт:
– Тогда где они?
– В центре, в Москве…
– Значит, давайте их востребуем.
– Интересно, каким образом их вам сюда, на край света, доставят.
– С командой курьеров.
– И с ротой солдат в придачу, – рассмеялся Канарейкин.
– Это не смешно, – Захаров был разозлен не на шутку.
– Почему? – удивленно спросил Канарейкин.
– Потому что мне с этими людьми работать, а не бочки катать.
– Ну и что ж, что работать.
– Ничего. Как мне связаться с генералом?
– Помилуйте, Иван Алексеевич, зачем вам генерал? Вы что, и у него намерены потребовать эти дела? Так и он вам их тоже не даст.
– Тогда я отказываюсь дальше работать, – садясь в кресло, сказал Захаров.
– А вот это новость.
– Для вас новость.
– Неважно.
– Я не могу работать с людьми, о которых ничего не знаю. Кстати, что за предписание, запрещающее рассказывать о себе или о том, как попал сюда?
– Обыкновенное предписание, распространенное в нашем подразделении.
– Обыкновенное? – удивленно повторил Захаров.
– Да, обыкновенное. А зачем, скажите мне, вам или еще кому-то знать, при каких обстоятельствах его или вас отобрали сюда? А вдруг там содержатся какие-то сведения, о которых человек предпочел бы забыть, потому что они ему приносят боль. А зачем, скажите, пожалуйста, нам такой человек, у которого с чувствами не все в порядке? В таких сложных психологических условиях, в которых приходится нам служить, можно и сбрендить. Люди, знаете, Иван Алексеевич, очень болтливы и могут поэтому, сами того не подозревая, нанести себе случайно вред, рассказав, не подумав, что-то о себе. Этим предписанием, указанием (назовите, как хотите) мы взяли на себя функцию сторожа их душевного покоя. Страх лучше всяких клятв сидит в них. И он никогда не позволит им переступить запретную черту.
– Я командир подводной лодки, которая на своем борту несет очень мощное оружие. Я же должен знать, кем я командую… На что эти люди способны… и чего от них ожидать.
– Узнаете, узнаете, Иван Алексеевич, я предоставлю вам карты психологических тестов на каждого. Этого вам будет, я думаю, более чем предостаточно. Вы же себя не мните, я надеюсь, психологом экстракласса?
– Нет.
– Ну вот, и я вас умоляю: не рассказывайте про себя больше ничего. Довольно и того, что вы тогда на пирсе сказали. Кстати, для вашего же блага.
– Почему?
– Потому что это нарушение предписания. А за это нарушение вы можете быть отчислены. И тогда…
– Что тогда? – Захаров посмотрел ему в глаза
– Вы сами знаете, что тогда, – с улыбкой, отводя глаза в сторону, ответил Канарейкин.
– Я не знаю, что тогда…
– Не знаете, – хитро спросил Канарейкин, – или делаете вид, что не знаете?
– Это не имеет значения. Мне интересно знать, что вы мне скажете.
– Хорошо, я вам скажу, чтобы отбить охоту у вас выпытывать у своих подчиненных подробности их личной жизни. Каждого, кого отчислят, ждет продолжение той жизни, из которой его выдернуло наше управление. Как правило, я конечно, не знаю в отношении вас, но вот у других там наступал не очень счастливый конец. Поэтому, если вы кого-то и раскрутите, то знайте, что вы не пострадаете за это, но его летальный исход будет на вашей совести, – жестко сказал Канарейкин.
– Мы выйдем в море, и тогда ваша власть кончится, – начал игру Захаров.
– Значит, тебя и такие мысли посещают? – загадочно произнес Канарейкин.
– Да нет, мне просто интересно.
– Интерес лучше оставь при себе. Поверь мне на слово: мы и в море тебя или того, кто нарушит установленные правила, достанем.
– Хорошо, хорошо, прекратим этот разговор, – сказал Захаров, понимая, что зашел слишком далеко. – Лучше скажите мне: есть ли еще какие-нибудь запретные предписания?
– Есть, но об этом узнаешь позже…
– Как это позже?
– А зачем тебе о них знать? Твое дело – командовать лодкой, а остальную работу за тебя сделают.
– Замечательно: на моей лодке будут происходить какие-то вещи, а я об этом даже знать не буду.
– Меньше знаешь – дольше живешь, – вновь улыбнувшись, сказал Канарейкин. – Так, пошутили, и хватит, теперь о деле давай поговорим. Как у тебя с освоением техники? – моментально сменив тему разговора, словно ее и не было, задал вопрос Канарейкин.
– Нормально, а что?
– Пора лодку выводить на испытания. Пойдете к Алеутским островам, попробуете пройти сквозь американскую систему акустической разведки, вторгнетесь миль на двадцать и вернетесь на базу.
– Когда намечен выход?
– Пятого августа. Успеете подготовиться?
– Успеем.
– Тогда вот читай, – и полковник протянул Захарову бумагу, выйдя из-за стола.
Пока Захаров читал приказ, Канарейкин подошел к шкафу и, погремев ключами, открыл дверцу и, выдвинув ящик, начал перебирать папки.
– На вот, на офицерский состав, психо-, черт их дери, показатели. Если понадобятся на остальных, скажешь – я тебе выдам, – сказал Канарейкин, когда Захаров оторвался от бумаги.
Запись датирована 3 августа 1990 года
Потратив два дня на изучение результатов психологических тестов личного состава «Морского льва», Захаров подметил для себя немало важного. И только в отношении своего старпома из-за отсутствия значительной части исследований у него осталось смутное впечатление.