Морской волк. 1-я Трилогия
Шрифт:
На других участках фронта никаких изменений не произошло.
— Подведем общий итог, — говорю я. — С одной стороны, результат впечатляющий. Броненосец, крейсер, три эсминца, минзаг, плавбаза, три транспорта, две подлодки — насколько я помню, ни у кого их наших подводников в прошлом такого не было. С другой стороны, извините, занимаемся полной херней! Тот же «Лютцов» в реале не сделал по нашим ни одного выстрела, как впрочем и «Кельн». Так же и эсминцы — последние боестолкновения их с нашими кораблями были на Севере весной сорок второго, когда торпедировали «Тринидад» — и всё. Я к тому, что наши потрясающие успехи не
— Погоди, командир, так ты хочешь сказать, что весь наш Северный флот, наши подводники, всю войну херней занимались?! — едва не вскочил Сан Саныч.
— Они-то как раз делали большое дело, — отвечаю я, — отправив на дно от одной пятой до четверти всего снабжения армии Дитля, из-за чего им наступать на Мурманск было ну очень хреново. Тянули исправно воз, как ломовые лошадки. А мы по той же шкале — призовой скакун. Сидеть на коммуникациях и топить транспорты — ну не хватит у нас торпед! А крупной, разовой цели, имеющей стратегический характер, на Севере нет. Даже если утопим «Тирпиц» — эффект будет лишь моральный. Поскольку в реале он опять же, после того самого выхода, работал исключительно пугалом. И вылез в море лишь однажды — по Шпицбергену пострелять. Вернее, стратегический объект есть — с нашей стороны. Порт Мурманск, конечный пункт маршрута ленд-лиза, в отличие от Архангельска — круглогодичный. Но, с обороной его наши там справились и сами. У меня задумка есть, но, хотелось бы выслушать прежде и ваши мнения. ТриЭс, скажи сначала ты — то, что мне вчера доложил.
— Киркенес! — вскочил наш командир БЧ-2. — Аэродром Хебуктен. Там базируются бомбардировщики, которые на Мурманск — ну, тут Саныч подробнее укажет, у него инфа есть. У нас в боекомплекте «Граниты-И» новой модификации, с возможностью стрельбы по наземным целям. Причем есть резервный режим наведения, помимо спутникового: со сканированием рельефа местности, как было на «Томагавках». И наличествуют все необходимые данные по объектам «вероятного противника» — то есть по всем норвежским военно-морским базам! Конечно, за прошедшее время могло что-то поменяться, включая даже расположение взлетных полос, но, не рельеф же! Да и полосы, если подумать, передвинуть сложно — все ж не равнина, не так много удобных мест и направлений. Короче — можно аэродром и порт Киркенес со всем содержимым помножить на ноль. С расходом БК от четырех до шести «Гранитов». Нужно лишь целеуказание.
— А почему именно Хебуктен? — спросил Бурый, рассматривая карту. — Тут я вижу с полдюжины объектов. Луостари, Алакуртти…
— Так я ж говорю, ЦУ нужно! — перебил его ТриЭс. — А вот тут я с Большаковым согласен.
Все дружно взглянули на командира наших пловцов-диверсантов.
— Хебуктен, — сказал он, как гвоздь вбил. — На карту гляньте: тут подобраться удобно. Нет, если надо, мы и к любому другому пройдем, но, с большим риском и за большее время. А тут — смотрите! Всего-то четыре кэмэ от точки высадки, и вот отсюда аэродром как на ладони: лазерным дальномером координаты снять — и готово. Командир БЧ-2 сказал — ему хватит!
— Положу в цель с точностью плюс-минус тридцать метров, — подтвердил ТриЭс. — Для боеголовок «Гранитов» это тьфу! Если только не долговременное бетонное сооружение, каковых на аэродроме, смею предположить, нет.
— Самолеты могут быть в капонирах, — покачал головой Петрович. — И что тогда?
— А нам не самолеты в первую очередь нужны! — ответил ТриЭс. — Приоритет это летный состав! Летчика или штурмана быстро не подготовить, особенно немцам, у которых вся система была заточена не на массовость, а на штучных бойцов. И если они живут, как у нас было, в «общежитии барачного типа» при аэродроме…
— Ну не было здесь тогда ни партизан, ни диверсантов! — подключился Большаков. — Потому не верится мне, что тут у немцев противодиверсионная оборона в тонусе! Скорее всего, обычная
Все дружно закивали.
— План хороший, — говорю я. — Мы посовещались, и я решил… Это верно, что нам до официальной встречи с нашими надо показать себя ну очень хорошо — чтоб заметили и отметили. И удар по Киркенесу очень даже подходит. С одним лишь «но», какого черта — сейчас?
Все молча смотрели, ожидая, что дальше.
— Есть тут один стратегический объект у немцев, — продолжаю я, — и такой, что реально может повлиять на весь ход войны. Никелевые рудники у Петсамо. Сколько я помню, другого источника никеля у немцев не было. А никель — это и броневая сталь, и камеры сгорания реактивных. В конце войны броня «Королевских тигров», при неподъемной толщине, была худшего качества, чем у «Тигров» обычных — даже снаряд держала хуже. А реактивные «Мессершмитты» почти не оказали влияния на ход войны в воздухе, потому что их моторы «Юмо-004» имели ресурс десять часов — сделали «двести шестьдесят вторых» довольно много, а вот боеготовных среди них мало было. Так что, товарищи офицеры, вопрос: а если Петсамо-Киркенесскую операцию провести на два года раньше?
— Не выйдет, — нарушил молчание Саныч, — сил нет. Морская пехота СФ легла почти вся на Пикшуеве. А все подкрепления — под Сталинград.
— А вот тут и пригодятся наши «Граниты», — отвечаю я. — Тут уж сыграем по полной: и удар по аэродромам, и охота на транспорты — чтоб ни одна сво… носа в море высунуть не смела! Кроме того, есть у нас еще один бонус. Леня!
Встает наш гений связи и электроники:
— Ну, про «Энигму» я уже докладывал. Любые немецкие секреты читаем — на раз. Но, вот еще: радиоэлектронная борьба в этой эпохе, если не на пещерном уровне, то очень близко. И вполне реально, сканируя эфир, прицельно забивать помехами только их станции. Одновременно с пеленгацией. То есть наши могут говорить свободно — а вот немцы мало того, что ни хрена не услышат и не передадут, так еще и с каждой попыткой связаться будут лишь давать нам свои координаты. Ну а если учесть, что на этом театре радиосвязь это почти все, а проводную просто по условиям местности трудно протянуть…
— То в нужный момент, — продолжаю я, — немцы утратят всякое взаимодействие. Чем они были традиционно сильны. Этого достаточно, чтобы уменьшить потребное количество сухопутных сил в сравнении с той историей? Для операции Петсамо-Киркенес-42?
— Согласен, — быстро отвечает Петрович, — но, это уже вне нашей компетенции. Неизвестно, как власти нас встретят. И как послушают. Командир, все же наш ограниченный удар по Киркенесу ну очень бы помог. Для нашего авторитета — с чем придем.
— Ладно, будем думать, — соглашаюсь я. — А пока — по пункту второму. Связь и контакт с нашими.
— Так уже все решили! Как в Полярный придем…
— Гораздо раньше. Леша!
Снова вскакивает наш связист.
— В списке установленных нами абонентов эфира есть также и советские. Больше того, нами перехвачен и расшифрован ряд сообщений, которые однозначно можно классифицировать как указания штаба СФ нашим подлодкам в море. То есть мы знаем частоты, шифр и позывные. И если мы включимся…
— То сумеем, например, навести наши лодки «от лица штаба флота» на обнаруженный нами конвой, — снова нетерпеливо вмешиваюсь я. — А то у наших подводников в начале войны была большая беда: слишком тесная привязка к позициям, которые часто нарезались в стороне от путей конвоев. Метод «спускающейся завесы» и взаимодействие с разведавиацией появились лишь в конце сорок третьего.