Морской волк. 2-я Трилогия

Савин Владислав

Именно так кригс-комиссар должен вести себя по отношению к солдатам, в соответствии с линией НСДАП. И требовать такого же от подчиненных.

На практике же подобная двусмысленность была крайне сложной в применении. Оттого, преобладало упрощенное понимание — что в интересах Рейха загнать этих баранов на фронт, где они сдохнут за его интерес. Жестко пресекать любое неповиновение, при этом абсолютно не имеет значения, что они будут думать. Мне известно, что в соблюдение пункта «избегать контактов с женщинами арийской расы», солдат-неарийцев по территории Рейха часто везли как арестантов, вообще не выпуская из вагонов. В случае же, когда неарийцы вливались в немецкое подразделение, они становились там объектами

издевательств и избиений. Преобладала точка зрения, «вы нужны нам лишь затем, чтобы сейчас вы сдохли вместо нас — и попробуйте не исполнить!»

Высшее командование вермахта, и руководство НСДАП знало об этих искажениях. Однако, мне неизвестен ни один случай, когда виновные подвергались бы наказанию, большему чем символическое — а часто оказывались и вовсе безнаказанными».

Ну, вообще! Наша «дедовщина» рядом с этим и близко не стояла. И как же они с таким личным составом воевать будут?

— Так ведь не на фронте — развел руками Кириллов — в основном, тыловые-гарнизонные, против партизан. А на передовую, если только в расход, ну как перед Днепром, замедлить наше продвижение, и хоть какие-то нам потери, тех-то им и вовсе не жалко. Ну а если припрет и их в оборону ставить, так сзади чисто немецкие части, «заградотряд» — в общем, манера Фридриха Второго, во всей красе. Или Наполеона — сколько в его «Великой Армии» было французов, а сколько всех прочих наций? Мясо, конечно — но, зато много, и дешево. Геббельс по радио вопит о «десятимиллионной армии Европейского Рейха». Ну может, не десять пока — но, восемь миллионов под ружьем у фюрера сейчас точно есть, считая весь этот контингент.

А так как германская промышленность сейчас срочно мобилизуется, «пушки вместо масла», и квалифицированные рабочие остаются дома, да и трофеев сорокового года сколько у них было на складах, полное вооружение девяносто двух французских дивизий, а еще английских, голландских, бельгийских, норвежских, польских, югославских, кто там еще — в сумме, за полтораста дивизий, это фюреру вторую такую армию хватит оснастить, какую он имеет! — то чем вооружить это ораву, Германия найдет.

То есть выходит, победу трубить нам еще рано. Мы на Днепр выходим, почти на всем его протяжении, ну а дальше передышка будет, до лета. И тылы подтянем, и дороги просохнут, а главное, вооружение и боеприпасы пополнить надо, вместо потраченных.

И вот тут, Михаил Петрович, многое зависит и от вас. Поскольку конвои от союзников для фронта сейчас жизненно важны. А немцы явно что-то затевают. В конце февраля — марте на север придет «Цеппелин». Знать бы что замыслили — но, вот нет у нас «Штирлица» в немецком штабе.

— Придут, утопим — отвечаю я — хотя жаль. Вот привести бы «Цеппелин» в наш порт, чтобы был в нашем флоте хоть один авианосец до «Киева». Знаю, что не «Мидуэй», и даже не «Эссекс» — но, хоть наши летуны опыт бы получили. Как и наши кораблестроители — научились бы после настоящие авианосцы делать.

— Ох, осторожнее! — качает головой комиссар — немцы ведь не идиоты, чтобы лезть вот так, туда, где они по-полной огребли. Значит, придумали что-то, как им подводного то ли монстра то ли змея поймать. А вот что — знать хотелось бы.

Берлин

Рейхсканцелярия

— Ублюдки! Предатели! Кругом предательство и измена! Стоило кораблю чуть накрениться, и крысы уже бегут. Проклятые мерзавцы, принимают награды из моих рук, а сами замышляют продать Германию американской плутократии и русским большевикам! Им наплевать на кровь наших солдат! Я ведь знал, я чувствовал, что эта череда поражений на фронте неспроста! Что ж, герой и храбрец часто уязвим для отравленного кинжала в спину — но, у нас на каждого убийцу найдется палач. Эти генералы и раньше все успехи приписывали себе, а в поражениях винили меня — ну ничего, теперь все будет по-другому!

Вы только посмотрите на эту гнусную шайку! Они годами скрывались у нас за спиной! Клюге, который в январе получил дубовые листья к кресту!! Он командовал Группой армий «Центр», без всякого сомнения, замышляя открыть фронт перед большевистскими унтерменьшами! А Фромм во главе резервной армии выжидал, когда меня убьют, чтобы захватить Берлин!! И Штюльпнагель, начальник связи вермахта тоже заодно с ними, готовился арестовать всех верных мне людей во Франции! И Гёпнер, которого уже уволили за трусость и неподчинение приказам! Теперь я понимаю, что его «тактическое отступление» было отнюдь не трусостью, нет! Это было прямым предательством!! А может быть не только его «тактические отступления»?! А эти ничтожества Вицлебен, Бек и Гёрделер уже делили посты в новом правительстве Германии!!

Да и Бок, Браухич, Гальдер! Кто возглавлял армию, когда мы вторглись в Советскую Россию — еще надо проверить, не их ли надо благодарить за то, что не удалось взять Москву!

Гиммлер, вы приставили кригс-комиссаров к рядовым и офицерам вермахта, а настоящая измена таилась гораздо выше! Все эти генералы и фельдмаршалы, они в душе презирают нас — верных сынов Германии, считая выскочками! Даже те из них, кто не участвовали в заговоре, а только знали о нем и молчали — не меньшие предатели, чем Тресков, который хотел подсунуть мне бомбу в бутылке коньяка!!

Думаю сейчас, что хоть Сталин и азиат, но, он поступил абсолютно правильно в 37-м году, истребив всех ненадежных в руководстве своей армии! Мы должны поступить также! Больше нельзя быть уверенными в верности кого-либо из военных! Необходимо проверить всех, не взирая на прошлые награды и заслуги!

Рейхсфюрер! Почему эти мерзавцы и предатели еще на свободе?

— Мы работаем, мой фюрер! Ведется следствие, чтобы выявить всех заговорщиков, вытянуть все нити…

— Вы идиот, Гиммлер? Ждете пока они сбегут, или ударят первыми? Сегодня они замыслили взорвать мой самолет, а завтра подложат бомбу под стол в моем кабинете? Немедленно арестовать Клюге, Трескова, всех в этом списке! Улики, доказательства — вам мало моего слова? Или признания этих негодяев, которое вы получите? Вытащите всю паутину, всех, кто был причастен, или знал и молчал. Мне не нужны те, кто способен предать. Я хочу расправиться с ними так, чтобы в будущем сама мысль покуситься на основы Рейха вызывала нервную дрожь!

Пока что дрожь в коленках испытывал Гиммлер. Хотя старался не показывать — чтоб не приняли за вину. Трудно было в это поверить, но, второй человек в Рейхе боялся своего Вождя, особенно вот так, наедине, когда все внимание фюрера обращено не на толпу, а на него персонально. И сейчас больше всего желал оказаться отсюда как можно дальше — и сразу приступить к делу.

А ведь я мог тоже попасть в список — подумал рейхсфюрер — когда, получив информацию, какое-то время размышлял, придержать ее, взяв генералов на поводок, дать делу законный ход, или позволить им осуществить свои планы? Но, подумав, сделал правильный выбор.

Потому что неясно было, кто стоит за информацией. А значит — кому она была передана еще. И если фюрер узнает раньше — об этом не хотелось и думать. А если заговор увенчается успехом — то зачем он, рейхсфюрер Гиммлер, будет нужен генералам? Ответ очевиден… За место Вождя начнется борьба, в которой победит тот, кто успел подготовиться. А тот, кто замыслил заговор, явно имел больше времени и возможностей чем он сам, узнавший об этом только что. И даже если он сумеет влезть наверх и удержаться, захотят ли англичане или русские иметь с ним дело, как с главой, война-то ведь идет, и совсем не благополучно для Рейха?