Морской закон, рыбья правда
Шрифт:
Наконец они попали в другой зал, меньше того, где повстречали Майю. Этот был освещен солнцем, а не огнями. Наверное, то была наполовину затопленная водой пещера.
Свита как-то незаметно потерялась «за дверью», то есть в одном из коридоров. Зура, Лин и Майя остались в солнечной синеве втроем.
Майя вновь сунула голову в пузырь Лина и быстро проговорила:
— Я пыталась договориться, чтобы Вождь встретил вас в сопровождении советника по делам суши и хотя бы одного из генералов, но у меня ничего не вышло, Лин! Какие бы слухи о тебе ни ходили, как бы тебя ни уважали, как бы я ни поручалась за тебя,
— Ничего, милая Майя, — Лин протянул руку и положил ей на лоб. — Всего этого можно было ожидать, — он чуть улыбнулся. — Но шутить я не намерен.
— Но Лин, все еще хуже! Сегодня его ночная половина правит!
Вот тут, кажется, Лин впервые дрогнул.
— Как так вышло?
— Не знаю, иногда такое бывает, а почему — понятия не имею!
— Какая половина? — подозрительно спросила Зура. — Жена что ли?
— Нет, — ответила Майя, — вторая половина мозга! У нас, морского народа, мозг… ну, это внутри головы, то, чем мы думаем…
— Я знаю, что такое мозг, кроила черепа, — сухо перебила Зура.
Майя продолжала как ни в чем не бывало:
— Так вот, у вас, наземных, он один, а у нас — две половинки, и когда одна половина спит, вторая бодрствует. Это чтобы мы могли плавать непрерывно. Ночная половина, как правило, глупее дневной…
«А можно еще глупее?» — подумалось Зуре.
— Эта половина помнит все, что случилось днем, но как сквозь толщу воды… — Майя, кажется, запуталась.
— Как сон, — подсказал Лин обеспокоенно.
— …И иметь с ней дело трудно…
Зура краем глаза уловила какое-то движение под ногами: то есть под днищем воздушного пузыря, созданного Лином. Если, конечно, у пузыря может быть днище.
Повинуясь жесту мага, заключавшая их серебристая сфера отплыла в сторону: еле успела, потому что мимо воздушной стенки выбросились вверх гибкие рыбьи тела. Они скользнули к поверхности, расплылись в разные стороны, вдоль стен… Не нужно было видеть татуировок, чтобы почувствовать мощную, хищную силу, с которой двигался каждый из них. Воины. И, как ни печально, под водой Зуре почти нечего было им противопоставить. Или она не знала, что.
Ладно, хоть кракенов с собой не притащили…
— Телохранители, — тихо сказал Лин. — Охрана. Сейчас сами придворные…
Сами придворные плыли медленнее, и Зура быстро поняла, что это из-за воздушных шаров, которые все они, как один, носили на головах. «Не могут все быть магами!» — подумала Зура с некоторым возмущением. Но не стала спрашивать Лина, быстро сама догадалась, в чем дело, увидев у многих на плавниках специальные прищепки — все яркие, разноцветные, многие украшенные еще какими-то узкими лентами или лепестками, что тащились за ними по воде. Это могли быть просто украшения — а могли быть и амулеты, удерживающие магию. Зура сама иногда покупала такие для подмоги в бою.
Тилидиевый браслет Зуры был совсем иной природы — он не удерживал магию при ней, а направлял ту, что внутри нее, — но все же она не удержалась и машинально коснулась запястья.
Всего рыб появилось меньше, чем ей показалось сначала. Четверо охранников, пятеро придворных, и трое из них тут же прыснули в сторону, переговариваясь высоко и визгливо. Ни Лин, ни Зура, ни Майя не заинтересовали их ни капли. Лин, похоже, отвечал им полной взаимностью, потому что не озаботился переводом: Зура не понимала ни слова.
Двое же приблизились к ним: темно-фиолетовый самец с непомерно разросшимся спинным плавником, который струился за ним в воде, словно петушиный гребень, и серо-пятнистая самка. Почему-то она сразу показалась Зуре очень старой.
Они начали медленно огибать воздушный пузырь — Зура решила, что для них это то же самое, что для человека остановиться: ведь, в самом деле, рыбам, должно быть, трудно просто висеть в толще воды, тебя все равно будет немного относить в сторону.
— Ну, — сказал самец энергично, — это тот самый чудак, которого ты нам обещала, Майя? Выглядит преотвратно, надо признать. А второй что? Его стая? Женщина, женщина, я вижу! Эти завитки ни с чем не перепутаешь, они, надо сказать, приятно смотрятся даже на этих уродцах. Эй, Майя, как ты думаешь, я уговорю ее остаться со мной наедине? Не хотелось бы заставлять, мне так не нравится заставлять!
— Они тут не за этим, вождь, — возразила Майя, — они пришли обсудить важное и нужное дело, безотлагательное для нас всех! Если тебе приспичило разделить страсть с двуногой женщиной, лучше отправляйся на отмели от войны подальше, там их всегда полно.
— И верно, верно, — согласился вождь. — Но ни о каких важных делах я не хочу говорить с народом, который крадет нашу рыбу! О развлечениях — еще куда ни шло, о развлечениях, а пуще того о плотских утехах я готов говорить с кем угодно! — Зура невольно подумала, что этот извращенец, должно быть, тоже едва вышел из подросткового возраста… как и Антуан. Что, у морского народа доверяют верховодить детям?
Вождь же тем временем продолжал, обращаясь, по всей очевидности, к страже:
— Так что выкиньте их вон или умертвите, как вам проще.
И он развернулся было плыть прочь, но тут заговорил Лин.
— Постой, вождь. Ты ведь не хочешь, чтобы твой народ голодал и умер? А это может случиться уже этой зимой, если мы ничего не сделаем прямо сейчас.
— Нет, не хочу, — насторожился вождь, вновь возвращаясь к пузырю. — Но ты-то тут при чем? Уж не угрожаешь ли ты, жалкое существо, голодом мне и моим людям?
— Не я угрожаю, а война, — решительно произнес Лин. — Я, вождь, хоть сам из наземных, но разделяю твое негодование людьми, которые воруют вашу рыбу. И я согласен, что вы должны были дать отпор. Но война ведь не проходит без последствий.
— Да! — с живостью воскликнул вождь. — Пока мы воюем, наземный народ не ловит рыбу, она плодится и размножается, и нам потом больше достается! Поэтому это полезная и нужная война, как бы меня ни пытались уверить в обратном всякие малодушные!
— Обычно бывает именно так, — кивнул Лин, — но не в этот раз. Потому что бури, которые насылает на вас наземный народ, и огненные грозы, которые насылаете на наземный народ вы, уничтожили почти все отмели, где растут головастики-корьи. Если не успокоить небо и море и не очистить бухты от мути, этой осенью корьям негде будет отложить икру, к весне головастики не откормятся подо льдом, и летом нелини и рекка, которыми питаетесь и вы, и земной народ, не смогут есть корью и все передохнут или откочуют на другие отмели. Весь шельф вымрет. Хочешь ли ты этого, о быстроумный вождь?