Морской закон, рыбья правда
Шрифт:
Он подняла руки второй раз, запрещая себе сомневаться.
У каждого моря свой вкус, и плотность воды, и глубина, и рисунок волн, и рыбы обитают в них все разные. Но все моря есть океан: можно плыть по нему из конца в конец и обогнуть весь мир, ни разу не наткнувшись на сушу. Как же обездолены те, что цепляются за свои острова в море и в небе, не понимая правды! Главное счастье для таких — найти свою смерть в воде.
Зура плавала в середине пещеры лицом вверх, раскинув руки и ноги. Здесь, в световом пятне, вода была или казалась почти теплой. Как на грех, сейчас солнце в небе скрывали легкие облака. Небо отсюда, со дна залитой водой рукотворной (или чем они там творят, эти гребаные рыбы) пещеры выглядело серым, невесомым, словно накидки, подбитые горностаевым мехом… Вечереет. Скоро солнце скроется совсем.
Эх, а хорошо бы сейчас такую накидку. Не потому что теплая — не так уж Зура и замерзла. Просто она была бы сухой. Эта дерьмовая соленая вода ей уже вот где. И одежда неприятно липла к телу. А уж сапоги она сбросила давно, они валялись где-то на дне.
Хорошо, что пока не хотелось пить. Прошло всего-то часов пять. Правда, знающие люди говорили, что можно выжить, если пить морскую воду понемногу — по глотку, по два…
Вряд ли Зура всерьез начнет страдать от жажды. Скорее, она уморит себя, пытаясь выбить себе ступеньки.
Пока ступени поднимались только до трети стены, где-то в рост Зуры над уровнем воды. Нечего было и думать, чтобы дотянуться с последней до края отверстия в потолке, повиснуть на руках и выбраться наверх. Нужно еще как минимум столько же. А сил не осталось.
Простая, «низшая» магия — та, для которой нужны браслеты, серьги или еще хер знает какие тилидиевые украшения с прибамбасами — тем хороша, что ею владеют многие. И учиться много не надо. Так, поупражнялся несколько недель или месяцев, смотря у кого сколько таланта, и все, готов боец.
Другое дело стихийные маги, вроде Лина: они встречаются редко, учатся долго и вообще в целом не от мира сего. Выдумали себе какое-то равновесие, целую философию, живут в беломраморных башнях (если говорить о Тервириене или столице империи, городе Ронельге)… Нет, простецкая магия, та, которая дала возможность Зуре одной стоить целого десятка отъявленных вояк, совсем не такая. Она не обрушит ни на кого волну, не подымет ураган и не заставит землю парить в облаках. Она просто толкнет, ударит с силой и на расстоянии; может быть, если кто-то очень искусен, позволит ненадолго отвести глаза или заморочить голову…
И Зуре, в общем, всегда этих навыков хватало.
Их бы и сейчас хватило, умей она, как стихийные магии, черпать силы из моря или в буквальном смысле из воздуха, а то и из земли под ногами. Что-то это как-то опять было связано с равновесием, о котором болтал Лин и о котором не прочь были порассуждать и другие маги в своих научных трактатах. Но по-простому это значило только то, что их источник магии не иссякал никогда.
Низшая магия — дело другое. Она расходует вполне материальную энергию, оставляя дрожь в мускулах и тянущее чувство в животе. Зура знала воинов, которые падали замертво, израсходовав слишком много магии. Поэтому она носила серьгу: как ограничитель, сигналку, неприкосновенный запас…
Сейчас серьга раскалилась уже до того, что терпеть ее в ухе было трудно. Еще пара ударов — и начнет обжигать. И тогда — то самое, от чего ее откачивал Лин три дня на острове. Ни пошевелиться, ни встать, ни сесть…
Поэтому Зура лежала без движения в световом пятне, пытаясь расслабить ноющее тело и найти потаенные запасы. Уж чем-чем, а своим телом она владела хорошо. Если бы получилось поспать, было бы совсем прекрасно. Сон очень восстанавливает силы, почти как еда. И если спать — то сейчас, пока солнце не ушло, и не похолодало.
Но она сомневалась, по совести говоря, что удастся заснуть. Любому контролю есть пределы. Сейчас вбитый годами тренировок навык послушания противился вбитому же рефлексу никогда не засыпать спиной к опасности. А внизу у нее было несколько метров этой самой опасности, худшего сорта: зыбкой, холодной, сосущей безнадеги. И вокруг тоже только она. И вообще опасность в водной форме как раз заливалась в ноздри, потому что…
Зура рывком изменила положение тела, погрузив ноги и наклонившись плечами вперед. Так она лучше могла контролировать свои движения и, вдобавок, видеть, что происходит внизу, у дна. Очень вовремя: вода пришла в движение, крутнулась воронкой, потянув Зуру с собой. Она еле успела схватиться за одну из собственноручно пробитых выемок: ей совершенно не улыбалось оказаться пассивной участницей этого представления.
Между тем вода расступилась, образовав воздушный коридор до самого низа, до железной двери. Дверь же с оглушительным скрежетом распахнулась.
Нет, не просто распахнулось: ее выбило струей воды, такой мощной, что, находись Зура у нее на пути и не ударь ее самой этой дверью, ее бы, пожалуй, сбило или разрезало потоком. Дверь же прогрохотала где-то наверху, внезапно стемнело. Подняв глаза, Зура увидела, что она пришлась точно в отверстие и застряла там, частично вписавшись в круг.
Не менее пораженная, Зура опустила взгляд вниз, в воду. Но вода пошла рябью, и в наступившей полутьме толком ничего было не разглядеть. Поэтому когда кто-то вынырнул рядом с Зурой, она без лишних раздумий истратила на него один из последних своих зарядов — двинула от души.
Будь она в состоянии получше, его бы отнесло к задней стене, а так — просто притопило. Отпустив выступ, Зура нырнула за нападающим: схватить в захват, достать нож — то, что у морского народа нет шеи, не значит, что им нельзя перерезать горло, а второй-то раз они ее врасплох не заставят!
Но, к удивлению Зуры, одна ее рука ухватила вполне обычные человеческие волосы, другая — поймала в захват вполне обычную человеческую шею.
Только многолетний опыт молниеносных решений позволил Зуре не сломать эту шею тут же.
Отфыркиваясь, она вынырнула бок о бок с Лином-Отшельником, ее гребаным нанимателем.
— Ну, Зура, — простонал тот, пытаясь одновременно убрать со лба налипшие волосы и стереть капли с очков, — я-то думал, водная магия и дверь послужат для тебя достаточным сигналом! Да, я опоздал… но это не повод так набрасываться!
Зура испытывала сложное чувство, которое не смогла бы даже толком описать. Ей хотелось то ли все-таки вновь схватить Лина в захват и закончить начатое, то ли от души его расцеловать. И все это камнем прижимало огромное удивление.