Морской закон, рыбья правда
Шрифт:
— Кстати, больше никогда так не делайте! — перебил его Вартиан. — Может, я и новичок в этих делах, но я знаю, что такие письма открыто не рассылаются!
— Ну, я уж точно не новичок. С чего ты взял, что я рассылал его открыто? — Лин приподнял брови. — Его принес мой доверенный человек, а чернила предназначались только для твоих глаз, никто другой бы их не увидел.
— Да, вы не новичок… — пробормотал Вартиан с непонятной интонацией. — Что ж, мастер… я прикажу подготовить вам лучшую комнату. Надеюсь, вы правы. Надеюсь также, что вы не самоуверенный одиночка, каким мне сейчас кажетесь. Потому что если это так, никакая магия в мире вам не поможет.
— Тут ты прав, — задумчиво проговорил Лин, — никакой магией не заставишь людей поступать разумно. Но мой план сработает, и ты, Вартиан, обнаружишь себя в роли главы этого филиала или даже всей компании. Если, конечно, сам будешь следовать разумному поведению.
Первый раз Зура видела такого Лина: не только спокойного, не только уверенного, но слегка угрожающего.
Даже Вартиана, кажется, проняло. Он только вздохнул и покорно вызвал служанку.
Лина разместили в лучшей спальне особняка — длинной мрачной комнате, отделанной в старинном стиле. При спальне имелась обширная гардеробная, где стоял узкий топчан для слуги гостя. Зура решила, что ей там будет в самый раз.
— Не думаю, что в этом есть необходимость, — начал Лин. — У Вартиана множество комнат, он вполне найдет тебе…
— Не учи меня, как тебя охранять, — оборвала его Зура, и маг не стал дальше спорить.
Лин отворил ставни, впуская в темноватое помещение шум и гомон городского утра. Единственное окно выходило не на улицу, а на внутренний двор, где у Вартиана росла старая груша и разбиты были какие-то грядки. За ними убегал вниз склон холма, по которому спускались крыши других домов. С высоты казалось, будто они прилегают друг к другу плотно, как чешуя на шкуре ящера. А там, ниже и дальше, синело в прозрачной дымке море.
Безмятежное и, на первый взгляд, безжизненное. Но именно море кормило этот край. Именно море служило источником сил Лина, и его он, видно, любил без памяти, раз собрался рисковать ради него спокойной жизнью. И вообще — жизнью.
Зура никогда не могла бы понять эту любовь. Даже степь давно стала для нее туманным воспоминанием.
— Скажи, — спросила Зура, — вот ты говорил о перемирии, о болезни адмирала, о том, что его отравили… о делах картелей… что ты узнал, что Вартиан согласен с твоим планом. Как ты вообще все узнаешь на своем острове? Антуан, что ли, для тебя шпионит?
— Из Антуана плохой шпион на суше, — покачал головой Лин. — Если он появляется на рынке в Тервириене один, без моего сопровождения, его принимают за местного дурачка. Просто я смотрю в воду. Объяснять это долго. Но если подашь вон те умывальные принадлежности, я тебе, пожалуй, покажу.
Зура приподняла бровь в некотором удивлении, но послушно сняла с комода тазик и кувшин, протянула оба Лину.
Тот поставил тазик на пол, налил в него воды. Закатав рукав, маг обмакнул в тазик руку, а затем коснулся влажными пальцами лица, обведя полукружьями глаза и лоб. Зуре показалось, что водные полоски начали слегка светиться.
— Я предпочитаю морскую воду, картинка выходит стабильнее, но это личное, — заметил Лин. — Многие маги, наоборот, лучше работают с пресной, тут уж кто чему учился… Но для целей демонстрации нам большая точность и не нужна. Дай-ка руку.
— Что, тоже работает на прикосновении? — уточнила Зура, вкладывая пальцы во влажноватую ладонь мага.
— Да. Или так, или смазать твои веки водой… Но если тебе покажется, что я угрожаю твоим глазам, ты меня, пожалуй, придушишь, так что не буду рисковать.
— Да нет, разве что руки переломаю. Ну, что теперь?
— Смотри в тазик.
Посмотреть было на что.
Поверхность воды, секунду назад совершенно гладкая, так, что просматривалось медное дно, вдруг помутилась, словно взвесь поднялась из несуществующих глубин. Эта взвесь заклубилась, принимая разнообразные контуры, складываясь в очертания домов, башен…
— Тервириен? — уточнила Зура.
— Да, башни магов, — подтвердил Лин. — Видишь, это обитель Лераи Светлой… Она одна из самых старых. Но сама Лерая вовсе не так стара, как заставляет всех думать. Раньше в этой башне жил Брит из Геллано. Лерая победила его в поединке, когда он окончательно сбрендил и начал насылать на город всякие бедствия… А до Брита башня принадлежала его учителю, легендарному чародею Асу, основателю города.
— А кто учил тебя, Лин?
— Меня-то? Учился всему понемногу, у того, у другого…
Башня и впрямь впечатляла. Мутная взвесь не передавала цветов, но, клубясь все гуще, мельчайшими частицами прорисовывала все детали, вплоть до листиков плюща, которые окутывали каменные стены до высоты второго этажа. Картинка не была неподвижной: листики плюща шевелились.
— Ты и будущее вот так в воде можешь увидеть? — спросила Зура.
Ходили такие слухи про самых старых чародеев — тех, которым океан дарует неограниченную силу.
— Нет, конечно, — Лин бросил на Зуру удивленный взгляд. — Как тебе это в голову пришло? Настоящее и прошлое — сколько угодно. А будущего ведь еще не случилось. Но будущее знать и не надо.
— Что значит «не надо»? Все только этого и хотят.
— По опыту своему сужу, акай, люди боятся будущего. Как и знаний вообще, — лицо Лина погрустнело. — Будь это не так, вряд ли понадобилось бы то, чем мы сейчас занимаемся. Но я отвлекся. Допустим, я видел в воде вчера, что каждое второе утро к леди Лерае приезжает бакалейщик и привозит ей свежей зелени, хлеба и мяса, которые слуга забирает у дверей. Я также знаю, что слуга этот вчера перебрал в трактире на радостях от того, что его сварливая сестра вышла наконец замуж и въехала к мужу. И именно сейчас, вероятно, храпит беспробудным сном… Впрочем, это можно проверить, — пока Лин это говорил, картинка действительно сменилась, показав образ какого-то небогатого дома с людьми, храпящими на полу, на столах и на лавках. — Видишь, вот этот, с бородкой клинышком, по благородной моде — это он. И значит, что?
— Что?
— Продукты будут так и лежать у дверей: зелень завянет на солнце, молоко в кувшине свернется… Лерае это не понравится, но сама она вниз не спустится… Самое время нанеси ей визит, — подмигнул ей Лин.
— Почему самое время?
— Потому что иначе она нас и на порог не пустит. Нрав у старушки крутой. А так продукты пожалеет: с возрастом она стала бережливой.
«А тебе-то самому сколько лет?» — ворчливо подумала Зура, но вслух не спросила: побаивалась ответа.