Морской закон, рыбья правда
Шрифт:
— О, разумеется, не слишком охотно, — безмятежно произнес Лин. — Но хорошие идеи всегда просты. Все, что мне нужно, — это участие наземного народа в переговорах с морским народом, потому что без согласия правителей я не могу наложить такое заклинание.
— Ты мог бы, — перебила его Лерая. — Мог бы, если бы не был глупцом и последовал бы примеру всех порядочных магов.
— Но я этого не сделал и делать пока не собираюсь, — проговорил Лин, и в тоне его на сей раз звучала любезная, но совершенно недвусмысленная сталь. Похлеще, чем во время разговора с Вартианом. — И потом, ничего хорошего из этого бы не вышло. Если бы я сплел такое заклинание втихую, люди все равно убивали бы друг друга.
Теперь в воздухе явственно разлился смех.
— А для тебя это действительно важно, Лин? Не только благополучие моря, не только равновесие. Но и люди? Чтобы они, как ты выражаешься, не убивали друг друга? Дело, достойное дурака!
Лин ничего на это не ответил.
— Хорошо, — ответила Лерая наконец. — Я не буду мешать тебе. Хотя затея твоя все равно пуста. Если бы можно было сплести заклинание, которое так бы действовало на море, мы бы давно уже повелевали не просто водой, а всем океаном. И все правители и на земле, и в воде ходили бы у нас по струнке.
— Я могу, Лерая, — спокойно произнес Лин. — Я — лучший маг из всех, что рождались на этом берегу, ты знаешь.
— О да, вынуждена согласиться в этом с самим морем, — на сей раз Зура не смогла понять ее интонацию. — Но отдай ты ему часть себя, был бы и сильнейшим.
Лин только поклонился ей.
Когда они вышли из башни, Лина трясло. Зуре самой было приятно выбраться словно бы из-под воды на яркий солнечный свет — время близилось к полудню, яркие лучи играли на разноцветных крышах окрестных домов. Ей показалось даже, что у нее закружилась голова. Но Лину пришлось явно хуже: он по-настоящему пошатнулся, попытался опереться на старую изгородь из красного песчаника, вдоль которой они шли, промахнулся и, пожалуй, упал бы, не перехвати Зура его руку.
— Вот же старая карга, — пробормотал Лин, вытирая разом взмокшее от пота лицо. — Силы тянет похлеще воронки!.. Сколько захапала, совсем ничего от нее не осталось, а все ей мало.
В его голосе звучали злость, досада и что-то похожее на восхищение. Зура уже почти оставила попытки разобраться во всех странностях характера мага. Поэтому она просто потребовала:
— Объясни. Почему ты называешь ее каргой? Тебе-то самому сколько?
Из их разговора Зура уже поняла, что Лин гораздо моложе Лераи: если она в политике лет двести, то он явно не больше ста.
— Сорок девять… — Лин хрипло закашлялся. — Чтоб тебя! Горло дерет, как будто кричал часов десять! Вот что значит говорить против воли архимага…
Зура подавила возглас восклицания. Сорок девять! Надо же. Она была уверена, что по доброй воле никто моложе девяноста отшельничать не станет… А то, как он покраснел, когда она шутки ради прижалась к его руке? От старика такая реакция воспринималась совсем иначе…
— Архимаг? — спросила она о другом. — Что-то я первый раз слышу, что у вас есть иерархия. Или это как титул сильнейшего?
— Нет, титул сильнейшего — дуэльный, а архимаг — не иерархия, это… возрастная градация, что ли? Только не вполне возрастная.
Лин, все еще бледный, присел на подножие изгороди, из которой вырастала более высокая чугунная ограда. Вытер лоб и с отвращением посмотрел на мокрую ладонь.
— Совсем я отвык от этих штучек… В общем, ты знаешь, что маги могут жить дольше и получить больше власти, если они отдают часть тела океану, так? Они не выглядят, как калеки, потому что море возвращает им их тело назад, но это вроде как арендовать собственный дом, который ты продал.
— Естественно, — Зура кивнула. — Все знают.
Она еле успела проглотить фразу, что, мол, про Лина-то она думала, что он давно почти весь в море растворился, потому и ведет себя так странно.
— Ну вот… Двести лет назад Лерая была слабой волшебницей. Очень слабой от природы, я гораздо сильнее ее тогдашней. Но сейчас она почти всю себя отдала морю, и море вошло в нее, стало ее частью. Все, что ты видела в башне — это не прихоть ее, а необходимость. Она не может жить иначе. Она даже говорить не может — голос, который ты слышала, звучал просто у тебя в голове. А ведь еще она поддерживает связь со всеми браслетами! Это воистину страшное существование.
— Какими браслетами? — уточнила Зура. — Как мой? — она подняла левую руку. — Я знаю, что глину для них делают маги.
— Не делают, просто заряжают. Некоторые слабые маги только этим и живут. Я так в молодости платил за книги… Сильный маг к тому же может сделать вот что: зарядить глину так, чтобы всегда знать, где находится браслет, серьга или кольцо, которые из него сделали, а иногда и получать кое-какие сведения о его владельцах… Лерая печально знаменита тем, что у нее таких браслетов целая армия. Она поэтому не может ни на секунду отлучиться из башни.
— Ого, — против воли Зура схватилась за свой браслет. — Так что, она следит за кучей народа? А может, и за мной следит? И все это войны?
— Нет, за тобой не следит. Лерая дарит свои браслеты как знак великой милости. Люди носят их добровольно. Не только воины. Если ты не знала, люди, владеющие простецкой магией и могущие позволить себе браслеты, встречаются и среди купцов, и ремесленников, и даже богатых земледельцев.
— Ты меня совсем за неуча держишь? — слегка обиделась Зура. — Знаю я об этом, конечно. Даже сама подрабатывала на каменоломне, когда найма не было. Но про то, что среди нас, мелких магов, есть шпионы великих магов, впервые слышу.
— Есть, и довольно много. Они поставляют Лерае и таким как она информацию, а те в обмен дарят их своим покровительством. Все ее браслеты помечены литерой «Л». В Тервириене их сейчас человек восемь, в остальной области — еще пятеро, и трое в Ронельге. Политические амбиции Лераи ограничиваются полуостровом, но она любит иметь глаза и уши в столице. Теперь ты понимаешь, почему я обратился к ней?
— Еще как понимаю, — кивнула Зура. — Хорошо, а чего она хочет при этом раскладе? Она твоя союзница или противник?