Морской закон, рыбья правда
Шрифт:
Ночь была неприятной, но утром, когда их всех выгнали на «общественные работы» — убирать мэрию — Зура без труда сбежала.
Больше она о Лоене не вспоминала.
И, конечно, ребенка никакого не было. Ей немногое успели рассказать до того, как она покинула род и его земли, но этому всех девочек из боевых шатров учат сразу же, как только забирают от матерей или кормилиц: боевые женщины степей не рожают детей, если сами того не захотят.
Выводы, сделанные Лином после посещения третьего дома по Белой набережной, заставили его поторопиться.
Зура мало понимала его бормотания о железных кораблях и выжигании океана до дна, но была абсолютно согласна с тем, что ускориться надо. Правда, она быстро выяснила, что пытаться охранять Лина, когда он крутит хвосты всем кошкам Тервириена на предмет ловли рыбы, — дело пропащее.
Мало того, что кто-то — то ли обозленные маги средней руки, то ли их союзники — еще два раза покушался на жизнь Лина (а один раз — на жизнь самой Зуры), так еще ей пришлось выполнять кучу лишних, чисто распорядительских обязанностей. Ни дать ни взять, секретарь при важной особе. Иной раз не то что не хватало времени поесть и поспать: не успевала даже переплести косы, приходилось кое-как смазывать их маслом и переплетать только концы.
Правда, она не стала больше заниматься охраной Лина в гордом одиночестве, а сколотила ему целую команду: во-первых, рыбаки за хорошую плату несли вахту вокруг дома Вартиана; во-вторых, она сманила к ним телохранителя самого Вартиана, в сопровождении которого тот ходил порой на Биржу («Вы не представляете, какие там нравы!»). В-третьих, к ее удивлению, к ним пришел наниматься Тиан.
— Бен меня выставил, — пояснил он. — Ну и ладно, не больно-то он мне нравился. Вот насчет Малыша Джаса жаль: мы с ним хорошо сработались. Но и с тобой сработаемся не хуже, ты ничего.
Зура поразмыслила, нанимать его или нет. Что ее беспокоило больше всего: Тиан был бойцом не слабее, может быть, в чем-то и посильнее ее. Как бы, пообтеревшись, не отказался подчиняться женщине, еще и чужестранке.
Но держался он уважительно и казался человеком опытным и надежным — из тех, что отрабатывают свое жалование. И Зура решила рискнуть.
Она, кстати, узнала, откуда у Лина деньги. Тот еще в молодости умудрился сколотить неплохое состояние, но не торговыми делами, а какими-то другим, более загадочным способом. Он действительно был из «тех самых Линов», но — побочная ветвь, герцогский титул принадлежал другой части семьи. Отец Лина занимал непыльную должность смотрителя государственных торговых архивов. Сам же Лин сперва учился магии, потом по какой-то причине, которую он Зуре не назвал, пошел на государственную службу и дослужился там до помощника министра финансов.
Там-то он и прокрутил ту самую реформу, которая, по словам Лина, спасла имперские провинции от распада (а по словам кумушек у колодцев была сущей занозой в заднице). Сама Зура судить о ней не могла, ибо дореформенной Империи не видела: Лин ушел со своего поста семь лет назад, как раз когда она закончила скитаться по приграничным княжествам и окончательно осела в Роне — если можно назвать оседлым состояние постоянных перебежек из провинции в провинцию.
Лин держал часть своих средств в каком-то банке, часть еще в каком-то, а еще каким-то банком попросту владел, хотя всеми делами занимался управляющий.
— Наверняка он меня нещадно обворовывает, — объяснил Лин Зуре добродушно, — но дело не разваливает. В нашем договоре сказано так: либо я выплачиваю его наследникам солидное содержание после его ухода на пенсию или смерти, либо он ставит сына на ту же должность, либо, если я умираю раньше, не оставив наследника, банк уходит его семье.
— Надеюсь, банк этот не в Тервириене? — только и спросила Зура. — А то еще и от них тебя охранять…
Лин рассмеялся.
— Нет, даже не в Роне. В Северной Оксии.
Зура слегка расслабилась. Действительно, даль несусветная.
— На самом деле, как ты понимаешь, все это золото мне для жизни не требуется, — серьезно проговорил Лин, когда отсмеялся наконец. — Когда-то азарт разбирал его зарабатывать, ну и чтобы отец увидел, что я могу, но на траты даже тогда толком времени не хватало. Теперь же… Мне нужно совсем немного, только чтобы покупать на материке те продукты, без которых на маяке сложно, да перевозить их… Но, если бы пришлось, я бы прожил и с одного моря.
— Не сомневаюсь, — кивнула Зура. — Но теперь-то ты рад, небось, что от денег не избавился? Столько взяток раздал — у меня голова кружится считать.
— Вот и не считай, — посоветовал Лин, — потому что, когда дойдем до Ронельги, суммы станут астрономическими.
Взятки Лин раздавал, в основном, для того, чтобы пробиться к тому или иному важному лицу. В остальном же он действовал тоньше: уговорами и разговорами. Зура и раньше знала, что Лин горазд трепать языком, но уже через несколько дней у нее сложилось впечатление, что он мог бы, если бы захотел, продавать морскому народу пресную воду… ну, может быть, всем, кроме его вождя — тот для этого туповат. Как объяснил Лин как-то Зуре, растирая виски после одной утомительной беседы, «дураков убалтывать сложнее всего. Ты, вроде бы, уже все аргументы нашел, все подобрал, он со всем согласился… а ночью пообщался с женой — и наутро все начинай сначала!»
Но тем не менее дело двигалось.
Зуре запомнился разговор с одним из высокопоставленных управляющих картеля «Борголода» — того самого, где подвизался и их гостеприимный Вартиан.
Разговор происходил в великолепном кабинете с видом на гавань Тервириена и башни магов на другом берегу реки. Сводчатый потолок кабинета терялся в полумраке, рождая слабое эхо. Обстановка же напоминала о том, что романтика морской торговли не менее жива, чем в прошлые два века: по стенам здесь висели скрещенные мечи и палицы, с потолка свисали модели кораблей.
Хозяин кабинета, Роз Тейкалин, был высоким, плечистым и громогласным человеком со шрамом на лице, без двух пальцев на левой руке и с деревянной ногой. Легко можно было представить, как он орудовал смертоносным железом, осевшим потом вдоль стен. Но еще перед встречей Лин предупредил Зуру, что за фасадом прямодушного рубаки, этакого бывшего пирата, прячется делец хитрый и опытный.
У Лина с ним был долгий разговор, в течении которого волшебник и показывал ему записи, и даже рисовал что-то на стоящей в углу грифельной доске. Зура прислушивалась краем уха, но больше следила, чтобы Тейкалин, доведенный до белого каления очковтирательствами Лина, не схватил один из смертоубийственных предметов и не прошелся бы магу по голове.