Моря и годы (Рассказы о былом)
Шрифт:
В походе на суше никто из нас еще не участвовал, тем более в зимних условиях. Поэтому для нас это тоже было первое испытание…
Обоз с квартирьерами, походными кухнями и мишенями ушел на сутки раньше. Следом двинулся весь 2-й Балтийский флотский экипаж. Предстояло отмахать более тридцати километров. Темп — сто двадцать шагов в минуту. Строй — в порядке ротных номеров. Два часа хода — пятнадцатиминутный привал. Отдыхали только стоя.
Через некоторое время нашу роту вместе с пятой оставили в большом селе, где расквартировали по избам. На улице дымились походные кухни со щами и гречневой кашей.
Принесли харч к нам, командирам. До чего вкусно после пятичасового марша — передать невозможно! Первый харч в полевых условиях. Оказывается, и в поле, в походных кухнях, можно приготовить сплошное объедение.
Расположились на отдых. На улице ходят, сменяясь каждые два часа, дозорные. Среди ночи — боевая тревога… Наша рота собралась первой и получила благодарность.
Следующий день прошел в учениях отделений, взводов и рот в полевых условиях. Пришлось поработать саперными лопатками. После ужина — ночной марш, пятнадцать километров. Разместились в другом населенном пункте. Каждая рота оборудовала себе в поле, главным образом в оврагах, стрельбище. Начались стрельбы из винтовок. По пять выстрелов на брата, дистанция пятьдесят метров.
Упражнение выполнили все. Некоторые выбили до пятидесяти очков. Данилкин был доволен. После обеда снова состоялась стрельба, в более сложных условиях, и она прошла прилично. Известие, что наша рота первая по результатам стрельбы, было встречено всеобщим ликованием. Даже Данилкин, всегда суровый, и тот просиял. Было от чего! Его труд не пропал даром.
Перед ужином командир экипажа собрал командный состав и поставил задачу:
— Ночью тремя батальонами совершаем марш, чтобы в первой половине дня, к двенадцати часам, овладеть Пулковскими высотами. Наступление ведем с трех направлений, как обозначено на выданных картах.
Через три часа после ужина всех подняли по боевой тревоге. После сбора в ротах объявили боевую задачу.
Начались последние сутки учений в поле. К пяти утра достигли исходных рубежей, дальше предстояло ползти по целине в снегу километра три, а может, и четыре. Перебежки, броски — ложись в снег, окапывайся. Так до рассвета, до рубежа атаки. Данилкин был неумолим: ползи, и только ползи, ищи каждый бугорок для укрытия! Мороз, а взмокли все как в бане. Когда до цели осталось метров триста, взвилась ракета — сигнал к общей атаке. Мы поднялись и побежали с криками «ура!». Ни сил, ни воздуха. Кажется, сейчас вот лягу в снег и не смогу подняться. Все-таки осилили, достигли цели.
Горнист заиграл отбой. В жизни не слыхал более приятного сигнала. Все. И силы все…
Учение окончено. Осталось только пройти до экипажа двадцать с гаком километров. Вон он виден, Ленинград, как на ладони, совсем рядом…
Квартирьеры развели всех по избам. Плотно пообедали. Часок отдохнули. Сигнал «Большой сбор». Построились в каре. К нам обратился командир экипажа:
— Учение прошло. Теперь вы имеете представление о боевых действиях на суше, где матросы Революции покрыли себя неувядаемой славою. Благодарим за службу! Честь вести колонну предоставляется лучшей на учении шестой роте под командованием Данилкина.
Двинулись с песнями. В экипаж пришли совершенно вымотанные. Ужинали все, чуть не засыпая. Добрались до роты, тут бы и залечь… Ан нет — сначала протри отпотевшее оружие, а потом уж ложись спать! Каждый, как только ставил винтовку в пирамиду и получал от младшего командира разрешение на отдых, тут же забирался, на нары и мгновенно засыпал. Мы, командиры взводов, заснули на скамейках и стульях в каюте командира роты.
На этом строевая подготовка молодых закончилась. Наша полезная стажировка тоже. Каждый думал: на какой корабль, на какую должность его назначат, сбудутся ли его мечты? Для меня этот вопрос, кажется, был уже решен…
«Флажок»
На следующий день после окончания полевых учений меня вызвал командир экипажа.
— Согласно приказу вам надлежит со всеми вещами завтра явиться в штаб флота. Вот ваше предписание. Сегодня сдайте все числящееся за вами имущество. Желаю дальнейших успехов! Данилкин предупрежден.
Крепкое рукопожатие, и я за дверью, в коридоре. Стою ошеломленный, обескураженный. Зашел к командиру роты, поблагодарил за учебу.
— И вам спасибо за службу, — сказал Данилкин. — Моряк я береговой, а все же семь футов чистой воды под килем желаю от всей души!
Снова в Кронштадте. Теперь из Ораниенбаума до него добирался уже на санях. В штабе попал не к Поленову, а к его заместителю. Представился.
— Здравствуйте, товарищ Андреев. Ознакомьтесь с выпиской из приказа.
Взял в руки. Читаю. Черным по белому написано о моем назначении флаг-секретарем начальника Морских сил Балтийского моря.
— Распишитесь в прочтении. Документы и аттестаты сдайте мне. Столоваться будете на третьем этаже в кают-компании. Для жилья вам выделят каюту на «Комсомольце». Командиру корабля даны соответствующие распоряжения. Сегодня устраивайте свои личные дела. Начальник Морских сил желает, чтобы вы с завтрашнего дня, после подъема флага, приступили к своим обязанностям. Советую сегодня же ознакомиться с расположением органов управления в здании штаба.
Забыв об обеде, ушел на «Комсомолец». Корабль стоял в ремонте у Пароходного завода и за годы нашей разлуки как будто постарел, износился…
К восьми часам утра пришел в штаб. В кают-компании позавтракал. Осмотрел все этажи. В приемной начальника Морских сил никого не было. Вдруг дверь внезапно открылась и появился плотный в форменном кителе человек.
— Это вы, товарищ Андреев? Я думаю: кто это бродит в приемной? Заходите, заходите, будем знакомы. Старший секретарь Петр Столяров. Рад вашему прибытию! Теперь вместе будем работать, веселее станет, да и мне полегче.
— У кого мне принять дела?
— Откиньте крышку бюро, там все дела и лежат. Их немного. Прежнего «флажка» нет, я вам позже все расскажу. Сказывали мне, что вы огорчены назначением. Не горюйте, все притрется! Главное — с начальником Морских сил будьте поаккуратнее, а не как с Поленовым…
Не успел я раскрыть бюро, как услышал рапорт дежурного по штабу вошедшему начальнику Морских сил Балтийского моря. Встал. Невольно подтянулся, жду в положении «смирно». В приемную вошел Михаил Владимирович Викторов. Первый раз в жизни так близко встречаюсь с большим морским начальником. С волнением представляюсь. Окинув меня тяжеловатым оценивающим взглядом, Викторов коротко сказал;