Мошенники
Шрифт:
– Вот так Одиссей спасся с острова циклопов, - ехидно заметил Маркус, подходя к воющему бандиту. – Не суди о человеке по его росту, уебок.
– Маркус, ты ругаешься? – удивилась Лара, осторожно трогая пальцем разбитую губу.
– Ты права, милая. Ругаюсь. Не люблю, когда на членов моей семьи поднимают руки конченые мрази.
– Ты просто сам… Ох, блядь! – закашлялась девушка, когда из стен внезапно брызнули тугие струи ледяной воды, заставляя всех метаться по камере в поисках укрытия. Но вода оказывалась быстрее и сильнее, раз за разом опрокидывая отплевывающихся людей на бетонный пол. Это продолжалось еще несколько минут, пока странный душ не прекратился также внезапно, как и начался.
– Теплая водичка, - лязгнул зубами Мин, дрожа от холода. – Какой бляди, интересно, это доставляет удовольствие?
– Патрик, а ты какого хуя сидел и ничего не делал? – нахмурившись, спросил Олег, подходя к ирландцу, который перестал петь и выглядел единственным сухим и целым человеком.
– Зачем мне что-то делать? – усмехнулся тот. – Вы и сами неплохо справились.
– Что? – мотнул головой русский, намереваясь выбить из Патрика все дерьмо, как его вдруг остановил Маркус.
– Подожди. Вы, что, еще не догадались? – удивленно протянул он, смотря на друзей. Те наградили его не менее удивленными взглядами.
– Довольно, - раздался в камере знакомый многим заключенным голос. Сухой и безжизненный, как осенние листья, которые холодный ветер гонит по мокрому асфальту. – Рад тебя видеть, Лис.
– Не могу сказать того же самого, мистер Браун, - мрачно ответил Маркус, повернувшись к открывшейся двери.
– Это пиздец, - сокрушенно покачала головой Лара. – Неверо, бля, ятно.
Возле двери стоял их старый знакомый. Алонсо Браун-старший, прозванный другими бандитами Кровавым Алом. Старик мерзко усмехался, наблюдая за перекосившимися от удивления лицами, которые он искренне и всем сердцем ненавидел.
Позади него замер полицейский из Китая, у которого было неприятное лицо. Он, с еле заметным интересом, рассматривал каждого, кто находился в камере. И улыбнулся, когда взгляд наткнулся на рану Маркуса, которая вновь начала кровоточить. В руках полицейский держал пистолет с глушителем, и никто из присутствующих не сомневался, что он нажмет на курок быстрее, чем кто-либо что-то сделает.
– Как удивительны переплетения судьбы, Маркус. Не находишь? – гадко улыбаясь, спросил старик и, щелкнув пальцами, дождался когда один из сопровождающих его головорезов поставит на пол складной стул, уселся на него с самым пафосным видом.
– Нахожу, - кивнул мужчина, присаживаясь на край шконки. – Я, пожалуй, тоже присяду. Ваша ручная ищейка немного поцарапала мне ногу.
– Я промахнулся, - ответил полицейский, скривив губы в шутливую гримасу. – Хотел отстрелить тебе яйца, но немного взял ниже.
– Хорошая попытка сгладить промах. В Средние века это называли «Вялая задница». Знаете почему, господин лейтенант? – спросил Маркус, бросив внимательный взгляд на жетон, который висел у полицейского на поясе.
– Просвети нас, Маркус, - прошелестел Алонсо. – Только не заставляй долго ждать.
– Вы ждали долго, значит, подождете еще немного, - грубо ответил мужчина. – А иначе к чему этот цирк? Итак. «Вялая задница» - хорошее название для плохого стрелка. Видите ли, господин лейтенант, лучник, при натягивании тетивы среднестатистического лука, помимо мышц рук и спины, напрягает еще и зад. А если, кхм… задний проход слаб, лучник не может нормально натянуть тетиву и, в дальнейшем, спустить стрелу. Руки дрожат, ноги, как вата, пот заливает глаза. Казалось бы, дело в маленькой мышце, которая даже не задействуется, но предки думали иначе. «Вялой задницей» называли именно таких стрелков.
– Проверим? – осклабился полицейский, поднимая пистолет, но умолк, когда на его руку легла сухая ладонь Алонсо Брауна.
– Позже, Алон, позже. Будь выше, - улыбнулся бандит. – Ты не знаешь Лиса так же хорошо, как я. Он любитель говорить долго, пафосно, расставляя ударения и делая театральные паузы. Хорошая компенсация маленького роста и отсутствия физической силы.
– Угу, - мрачно вставила Лара. – Этот, как ты выразился, «маленький рост» вырубил твоих бугаев, отбив одному яйца до состояния паштета, а второго ослепив до конца жизни.
– Счастливая случайность. Ведь рядом были вы. Как это трогательно, - продолжил старик, не смущаясь, что его перебили. – Семья. У меня тоже когда-то была семья, которой меня грубым образом лишили. Ты помнишь, Маркус, моего сына, Эла-младшего?
– Помню. Он был глуп и по-глупому погиб…
– Не смей поносить его имя при мне, - зашипел Браун. – Ты и твоя блядская семейка живы только потому, что я хочу сполна насладиться моментом. И местью. Пока я гнил в английской тюрьме, вы вели сытую и довольную жизнь. Неужели вы, уебки, думали, что я забуду о вас?
– Как можно было надеяться, - фыркнул Маркус. – Жизнь коротка, мистер Браун. Её нужно ценить и брать от неё все блага. А вам помешала обычная жадность. Из-за этого погиб ваш сын. Мы здесь не причем. Ищите причину в себе.
– Ты дерзок, мальчик. Мне всегда нравилась в тебе эта черта. Хотя, чего еще ждать от уличного оборванца, которого собственная мать, только выплюнув из пизды, бросила и исчезла из его жизни. Твоему братцу повезло больше, Маркус. Он получил образование, сытую жизнь, уважение родной страны. А ты преступник. Такой же, как я. Такой же, как они. Не стоит кривить мордашку, мальчик. В глубине души ты знаешь, что старик прав. Ты знаешь, что это за место? Это старая китайская тюрьма, где сидели люди, ожидающие расстрела. В этой камере проходили их последние дни. Какова ирония, а? Пусть мне стоило бешеных денег перевезти твоих друзей сюда на частном самолете, чтобы вы, сидя передом мной, умоляли старика о пощаде. Лизали мне туфли, орошая дорогую кожу своими слезами. Как ты сказал, мальчик? «Нужно брать от жизни все блага»? Я беру. И вы мой главный подарок.
– А Филин? К чему была вся эта комедия? – хмыкнул Маркус, выуживая из кармана помятую пачку сигарет.
– Я не чужд театральности. Просто так, поймать вас и убить, дико скучно, Маркус. Куда интереснее дать вам надежду, а потом забрать её. Растоптать. Растереть в пыль. И развеять по ветру.
– И вы наняли Филина, чтобы он привел нас к вам?
– Да. На тот момент я хотел собрать вас в одном месте, а потом убить. Но один ускользнул, - прошелестел Алонсо. – Впрочем, без худа добра не бывает, мальчик. И мне пришла в голову другая идея. Я убью тебя, а твоя жена сядет за грабеж на долгий срок. В ту же самую тюрьму, где сидел я. Она будет день и ночь видеть тебя в своих мыслях, в своих снах. Её будет корежить от ненависти ко мне, но она будет бессильна. И ненависть убьет её когда-нибудь. Но перед этим заставит крепко помучиться. Как мучился я, мечтая о том дне, когда вновь увижу ваши паскудные рожи. А твой брат, старший инспектор… он будет корить себя за то, что не уберег тебя, сбежал, воткнув тебе нож в спину. Нравится такой вариант?