Москит. Конфронтация

Корнев Павел Николаевич

Алевтина сместилась на другую сторону диванчика, я озадаченно хмыкнул и всё же присоединился к ней, проигнорировав недовольные взгляды сопровождающих.

— А это точно планёрки? — уточнил после того, как захлопнул дверцу. — В ресторане?

— Ну да! — подтвердила рыжая. — Сначала инструктаж проводят и дежурной смене задачи ставят, потом люди с суток подъезжают и отчитываются, заодно новостями обмениваемся и обедаем. В столовой три раза в день питаться никакого здоровья не хватит, все с гастритами сляжем!

Вездеход

тронулся с места, и Алевтина принялась выспрашивать меня о службе, ну я и выложил ей урезанную версию с ранением в Белом Камне и скитанием по госпиталям.

— А чего Лии не писал? — поинтересовалась студентка.

— А зачем? — пожал я плечами. — Вот оклемался и сам повидаться заглянул. А так бы впустую переживала только.

— Ну да, ну да… — протянула Алевтина, смерив меня каким-то очень уж оценивающим взглядом, но ничего не сказала, замолчала.

Меня это как-то неожиданно сильно напрягло, но спросил я о другом:

— А звания вам когда присвоили?

— Да почти сразу! Разом по всем откомандированным студентам приказ вышел. Я, Лия и Сергей теперь младшие военспецы. Авдей и Никифор с четвёртого курса, у них лычкой больше. А Герасиму, как руководителю группы, без всякой военной кафедры сразу подпоручика дали, вернее — он теперь младший военный советник. Мы по бумагам зенитной батареей проходим.

Вездеход пересёк привокзальную площадь и остановился рядом с ещё одним служебным автомобилем в непосредственной близости от крыльца ресторана. Я выбрался из салона первым, обошёл машину, открыл дверцу Алевтине.

— Это не моё дело, — заявила тогда студентка, — но Лия за последнее время очень с Герасимом сблизилась. Просто не хочу, чтобы для тебя это сюрпризом стало.

Слово «очень» она для верности выделила предельно чётко, но и без того двояко истолковать высказывание не получилось бы при всём желании.

Сблизилась. Очень.

Сердце так и сдавило.

Больше Алевтина ничего говорить не стала и легко взбежала по ступеням крыльца, вахтёра на котором сменил боец с красной повязкой на рукаве. Он пристально глянул на меня, но пропустил беспрепятственно. Внутри оказалось многолюдно, публика подобралась сплошь из обер-офицеров и немногочисленных барышень, составивших им компанию за обедом. Из унтеров тут были только военспецы-операторы.

Студенты заняли сразу три придвинутых друг к другу столика, их стало вдвое больше прежнего, и это ещё без дежурной смены. И в самом деле — батарея.

Я в нерешительности замер у входа, и тут же послышалось:

— Петя!!!

Лия бросилась ко мне через весь зал, кинулась на шею и поцеловала. Я окончательно растерялся, но барышню обнял, прижал к себе. Та миг промедлила, потом высвободилась.

— Идём! — потянула она меня к своим сослуживцам.

Я с места не сдвинулся.

— Не думаю, что это будет уместно.

— Да ты чего?! — изумилась Лия, глянула на меня, потом обернулась

и посмотрела на Алевтину. — Та-а-ак! И что эта стерлядь рыжая тебе обо мне наплела?

Ощутил себя круглым дураком, но всё же отмалчиваться не стал:

— Ну… О тебе и Герасиме…

— Ну, Петя, ты как маленький! Нашёл кого слушать! Стала бы я шашни крутить, когда ты на фронте?! Я с Герой не целовалась даже!

Даже? Или — ещё?

Я вздохнул.

— Сама же говорила, у нас отношения свободные…

— Да это здесь при чём? — возмутилась и даже разозлилась Лия. — Это другое!

— Так и я уже не на фронте. И как это всё изменит? Давай уж сразу во всём разберёмся, чтоб потом друг на друга не обижаться.

Барышня закусила губу и потянула меня к ближайшему свободному столику. Уселись там друг напротив друга, поглядели в глаза. Терпеть этого не могу, словно бы даже физический дискомфорт испытываю, но тут уж деваться было некуда — взгляда не отвёл.

— Ты мне очень нравишься, Петя. Очень… — Повтором Лия будто бы даже саму себя убедить в этом попыталась. — И я тебе ужасно благодарна за поддержку… Но Гера… Гера — это совсем другое. Кажется… Думаю… Я его люблю!

У меня внутри всё так и оборвалось. Подался вперёд, спросил:

— И чем он лучше?

— Да не в этом дело! Хуже — лучше, не важно! Это же чувства, Петя! Понимаешь — чувства!

В глазах Лии заблестели слёзы, а я… Я сдержался.

Каким-то чудом умудрился взять паузу, тогда-то и осознал, что вместо уверений в своей безмерной любви, пожелал узнать, по какой причине мне предпочли кого-то другого. Я не задался вопросом, как буду жить без Лии, в первую очередь оказалось уязвлено самолюбие. Так любил я сам или просто испытывал болезненную потребность быть любимым, нравиться хоть кому-то, банально — состоять в отношениях?

Этот раздрай в душе в итоге и заставил сдержаться. Да ещё постеснялся закатить скандал на людях, а вот проходи разговор с глазу на глаз, мог бы и наговорить лишнего. Мелькнула ведь мысль надавить на жалость или завести речь о порядочности. И не в надежде вернуть девушку, а исключительно из гаденького желания сделать ей больно.

Ну и конечно же совершенно точно сказалось пребывание в плену. Сейчас, на диком контрасте, я прекрасно отдавал себе отчёт в том, что жизнь хороша сама по себе. При любом раскладе.

— Мне нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах, — мягко произнесла Лия, но едва ли столь обтекаемая формулировка могла хоть что-то уже изменить.

Я кивнул.

— Хорошо. Останемся друзьями.

Лия шмыгнула носом и улыбнулась сквозь слёзы.

— Спасибо, Петя. Ты очень важен для меня. Если бы не ты, если бы не ты…

У барышни задрожала нижняя губа, но она взяла себя в руки, достала из кармана гимнастёрки платочек и промокнула им глаза.

— Идём? — предложила она после этого.