Московская метель
Шрифт:
— Карр! — сказала прикончившая кусок колбасы ворона.
— Все, больше ничего нет, — Мишка расстроенно покачал головой.
Развел руками, показывая, что они пустые, и в этот момент на скамейку рядом присел мальчишка.
Откуда он взялся, не очень понятно, вроде бы только что и в десяти шагах никого не было. Ухмыльнулся, блеснул желтыми хитрыми глазами из-под мохнатой серой шапки и спросил негромко:
— Проблемы?
— Да вот, сотовый глючит, — хмуро отозвался Мишка.
Этому-то чего надо, тоже колбасы, что ли?
— Давай, помогу, —
И улыбнулся так, что Мишке представилось, как этот пацан в смешной вязаной куртке и чем-то вроде унт на ногах грызет жареную дворняжку, усевшись на груду из телефонов и коммуникаторов.
— Ну, держи… — сказал он без особой охоты.
— Так, посмотрим, что здесь, — проговорил мальчишка, поворачивая сотовый и так и сяк. — Ха, просто!
И, вскочив с лавки, побежал прочь.
Мишка замер в ступоре, но только на мгновение, в следующий момент его будто сорвало с места. Позади осталась и обида на то, что его взяли так вот взяли и ограбили среди бела дня, и гнев на себя, остолопа, в очередной раз поверившего незнакомому человеку, и злость на москвича в лохматой шапке…
В этот момент он хотел только одного — догнать!
Мелькнула мысль, что увидь этот старт Юрий Анатольич, он бы одобрительно хмыкнул и показал большой палец. Мишка словно выстрелил собой, и помчался по дорожке, под ногами заскрипел снег, понеслись назад черные деревья без листьев.
С негодующим ворчанием шарахнулась в сторону какая-то старушка, но он не обратил на нее внимания.
Существовала только цель, и, кроме нее, ничего не имело значения.
Утащивший телефон мальчишка обернулся на ходу, брови его поднялись, желтые глаза расширились. Он побежал быстрее, сгорбился, точно собираясь встать на четвереньки и удирать так, но оказалось поздно.
Мишка очутился рядом, вцепился в воротник куртки москвича, останавливая того на бегу.
— А ну отдай! — рявкнул он.
— Тихо-тихо, — мальчишка уклонился от нацеленного в лицо удара, ловко крутанулся на месте и вывернулся из захвата.
Отскочил на пару шагов, но удирать и не подумал, примирительно выставил руки.
— Отдай! — повторил Мишка, сжимая кулаки. — Сейчас получишь!
Он завертел головой, выискивая, чем бы вооружится — о, вон из сугроба торчит отломившаяся ветка. Сделать шаг, схватить покрепче, и получится дубинка, которой наглый москвич получит по хребтине!
Так он и сделал.
— Имеет значение не только то, чем бьешь, а как и куда, — мальчишка брезгливо улыбнулся. — Оружие тебе не поможет.
Ну ничего себе, сначала сотовый упер, а теперь еще советы дает!
— Отдай! — повторил Мишка, выкидывая ветку.
А то так нечестно — враг-то с голыми руками.
— Отдам, не бойся, — сказал мальчишка, улыбаясь уже вполне мирно. — Я же пошутил. Убежал бы, а потом вернул. Не вопрос.
Как ни странно, он, похоже, говорил правду — смотрел прямо, глаз не отводил, держался спокойно, да и голос звучал уверенно. Мишка тяжело дышал, понемногу приходил в себя после бешеного
— Я Олег, — представился мальчишка, и протянул сотовый хозяину. — Хорошо бегаешь.
— Ну, это… — Мишка хотел бы скрыть, что похвала ему приятна, но не сумел. — Да уж… Михаил я.
Вранье всегда давалось ему непросто, да и не удавалось, если честно.
— Хорошее имя, сильное, — одобрил Олег, и вновь искренне, без фальши и желания угодить. — Извини, но я тебе помочь не смогу. Мобильник твой сломан, и я не знаю, что с ним делать.
— Вот и я не знаю.
Эх, если бы хоть номер классной посмотреть… затем попросить сотовый у Олега, набрать с него.
Мишка попробовал сначала в «Контактах», затем в «Журнале вызовов», но ничего не добился — аппарат реагировал на нажатия, но как-то хаотично, бестолково, и запускал совсем не то, что нужно.
— Ты не знаешь, нет тут рядом мастерской, где мобильники ремонтируют? — спросил он.
— Есть такая, на Сивцевом Вражке, — сказал Олег. — Только не поможет. Долго чинят. Несколько дней. Тебе ведь прямо сейчас надо?
— Ага, — Мишка кивнул.
Накатило желание заплакать, но он сдержался — не хватало еще раскиснуть, как девчонка!
— Симку вытащи, — посоветовал Олег. — Воткнем в мой. Позвонишь.
И он достал из кармана пухлый серебристый «Сименс», телефон тех времен, когда не было ни то что тачскринов, а даже полифонии, мобильного Интернета и цветных экранов — Мишка видел такой, запыленный и забытый в ящике со всяким барахлом, когда с родителями ходил в гости к дяде Коле.
— Давай, попробуем, — сказал он.
Но задняя крышка, всегда открывавшаяся легче легкого, на этот раз заупрямилась, и сниматься отказалась. Мишка вспотел, пытаясь подцепить ее, чуть не сорвал ноготь на указательном пальце, но ничего не добился.
— Ну что за дела! — с досадой пробормотал он, отгоняя желание швырнуть упрямый аппарат оземь, чтобы разлетелся на детали.
— Да ладно, оставь, — Олег спрятал свой раритет. — Ты не местный?
— А что, так заметно?
— Москвич мобильник в чужие руки не отдаст. Злой тут народ, подозрительный.
— Я тоже скоро стану злой и подозрительный, — Мишка перевернул сотовый, увидел, что тот заново отключился и возвращаться к жизни не собирается. — Ну и вот что мне теперь делать?
Олег воспринял вопрос буквально.
— Поехали со мной в Измайловский. На лыжах кататься. Ты правильный, сможешь.
Предложение выглядело так нелепо, что Мишка даже опешил, а последнюю фразу вовсе не понял. Какие лыжи, ему ведь нужно отыскать одноклассников, а для этого пойти в милицию и сказать, что он потерялся?!
А так ли нужно?
Ну да, даже если вдруг чудом его вернут к Анне Юрьевне и остальным, то что его ждет? Ехидные взгляды Ереминой, язык Светки, сердитые реплики классной, и постоянное ощущение, что он не на своем месте, что вместо него мог поехать кто-то другой, более достойный, тот же почти отличник Веденеев.