Московская метель
Шрифт:
Мишка вздохнул и пошел к врезанной в забор арке выхода.
За оградой он огляделся, пытаясь сообразить, в каком направлении двигаться дальше, чтобы добраться до метро. Вот только куда ехать, чтобы отыскать одноклассников, или еще раз попробовать с сотовым, вдруг тот оживет?
Но зловредный аппарат вновь отказался включаться.
Значит, ничего не остается, как пойти в милицию… пусть они ищут Анну Юрьевну.
Или нет?
Из памяти всплыло название гостиницы, где они должны остановиться на ночь — «Арбатская» или «Арбат», и расположена вроде бы на одноименной улице, так
Ну а там подождать, когда свои явятся, или лучше спросить кого-нибудь из работников.
Ведь у них должно быть записано, кто сегодня заселяется?
Придумав план действий, Мишка приободрился, и тут ощутил, насколько проголодался. Слопал за целый день несколько бутербродов, пару бананов, зато и бегал, и ходил на лыжах, и просто гулял.
Святое дело, классная предупреждала, что еды на улице не покупать…
Но не в ресторан же идти? На это денег у него точно не хватит!
Мишка нырнул в подземный переход, а выбравшись из него, зашагал в указанном Олегом направлении — рядом с метро должны быть всякие ларьки с пирогами, слойками и прочим фастфудом. Вскоре увидел серый прямоугольный павильон, украшенный красной буквой «М», а рядом обнаружил торговые палатки.
Забрав у продавщицы заказ, уместился за крохотным круглым столиком, где полагалось есть стоя. Едва отхлебнул горячего чая из пластикового стаканчика, как краем глаза уловил движение, а слуха коснулся негромкий звон.
— Позолоти ручку, мальчик, я тебе погадаю, все будущее скажу, — сказала, возникая из тьмы, высокая женщина в цветастой шали поверх пальто, таком же платке, обшитом по краю монетами, и с тяжелыми кольцами на пальцах.
Мишка засопел и невольно отодвинулся.
Он не раз слышал, что все цыгане жулики и попрошайки, но до сих пор с ними не сталкивался.
— Позолоти ручку, мальчик, все скажу, не обману, — продолжала напирать женщина, улыбаясь так, что блестели зубы из желтого металла.
Как ни странно, она вовсе не выглядела опасной или наглой, а улыбалась скорее жалко.
— У меня нет денег, — сказал Мишка. — Совсем мало.
— А много и не надо, — двигалась цыганка мягко и плавно, точно не шагала, а летела, от нее пахло духами и еще чем-то сладким, экзотическим. — Позолоти ручку, будущее открою тебе.
— Не надо мне будущего.
Мишка полез в кошелек и вытащил оттуда две сотенные бумажки — он без них не обеднеет, а этой женщине они, кажется, и вправду нужны, вон под глазами черные круги, а лицо худющее.
— Нет, так нельзя! — цыганка гордо выпрямилась. — Зора не побирушка! Давай ладонь!
И прозвучало это так повелительно, что он невольно протянул руку.
Холодные пальцы ухватились за запястье, пощекотали ложбинку посредине ладони.
— Сильный мальчик, мужчина скоро будешь, — заговорила женщина низким, вибрирующим голосом, так непохожим на прежний, что Мишка невольно заозирался — неужели подкрался кто-то еще? — Далеко смотришь, хорошо видишь… правду видишь, ничего от тебя скрыть нельзя… — показалось ему или нет, но тут в словах цыганки прозвучало удивление.
На мгновение она замолкла, а когда заговорила вновь, то гладкая речь сменилась обрывочными фразами:
— Целый
Женщина выпустила его руку и отпрыгнула, словно от клетки с разъяренным тигром.
В темных, расширившихся глазах ее плясал страх, полные губы дрожали.
— Я никогда такого не видела… Кто ты?.. Зачем я взяла твои деньги? Глупая Зора!
— Вы можете их вернуть, — сказал Мишка обиженно.
Странная цыганка попалась — вместо горя и несчастья, которое только она может отвести, нагадала какую-то ерунду. Что за мир он несет с собой, прекрасный и гибельный, кто такие эти псы, один из них еще и зеленый… мутант, что ли?
Но тут он повернулся, и тяжесть в кармане куртки напомнила, что там по-прежнему лежит золотое «яйцо».
Мишку словно током ударило — да ведь хозяева этой штуки наверняка пытаются его найти, вернуть свое имущество! Почему он опять забыл про вокзальную находку, не выкинул ее в сугроб где-нибудь в глубине леса?!
— Стойте! — воскликнул он. — Что вы еще знаете?
— Помни, ключ в ключе, опора в ключе, жизнь и смерть того, чему быть и не быть, в ключе, — произнесла цыганка с удивлением, будто сама не понимала, что говорит, а затем метнулась прочь, размахивая руками и что-то бормоча.
Мишка подумал, не побежать ли за ней, но решил, что лучше спокойно поесть и чаю попить.
— И все равно бред это, никаких гаданий не бывает, — сказал он сам себе, и принялся за пироги.
Но разбуженное словами цыганки беспокойство не проходило, хотелось обернуться и проверить, не крадутся ли к нему два огромных пса, один черный, а другой цвета лягушачьей шкуры? Сумерки сгустились, вечер подумал немного и начал превращаться в ночь, черную и тяжелую, наряженную в плащ из метели.
Покончив с едой, Мишка отошел в сторонку, где его никто не мог видеть, и извлек вокзальную находку из кармана.
Часы мягко тикали, по циферблатам бежали стрелки, золотые символы мерцали в темноте, а от округлых боков, казалось, исходило сияние. «Яйцо» выглядело произведением искусства и наверняка стоило огромных денег, но на целый мир не тянуло.
Мишке вспомнилась картинка из книжки, где изображалась Вселенная, как ее представляли в Средневековье: приплюснутая сфера, верхняя половинка — небеса со звездами и ангелами, нижняя — земля с расположенным в самом низу адом, и все замкнуто в прочную скорлупу.
Может быть и тут, если расковырять, будет нечто подобное в миниатюре?
Ну нет, не может быть…
Ладно, пусть даже за ним кто-то и гонится, они не могут знать, где он сейчас и куда направится. Нужно ехать на Арбат, искать гостиницу и одноклассников, а то Анна Юрьевна наверняка три раза с ума сошла.
«Яйцо»… ну, от него и сейчас можно избавиться, кинуть вон в урну.
Но Мишке стало жалко — такую красоту отправить в компанию к окуркам, грязным бумажкам и пустым бутылкам? Нет, пусть полежит пока в кармане, а потом он классной все расскажет и спросит, что делать.