Московская великая битва – оборона. Часть 1

Антонова Людмила Викторовна

25 ноября 1941 года. По древнерусскому календарю пришел Иван Милостивый. «Если на этот день дождь или снег – быть оттепелям до Введения, то есть до 4 декабря».

Утро 25 ноября 1941 года. Мороз достигает –30 градусов. Резкое похолодание сопровождается сильным снегопадом, который затрудняет продвижение войск. Однако враг наращивает боевую мощь на московском направлении. Фашисты из последних сил стремятся продолжать наступать двумя танковыми группировками: одной – в направлении Солнечногорска, второй – на Рогачево – Дмитров. На левый

фланг 30-й армии направляются около 200 вражеских танков при мощной поддержке авиации. Эти танки прибыли из Африки. Они с такой поспешностью перебрасываются в Подмосковье, что их не успевают даже перекрасить. В частности 5-я фашистская танковая дивизия еще три месяца назад входила в состав экспедиционного африканского корпуса генерала Э. Роммеля, откуда и была спешно переброшена в Подмосковье. Эта дивизия, участвовавшая в оккупации ряда западноевропейских стран, в боях на советско-германском фронте за последние две недели несет потерь больше, чем за всю ее предыдущую разбойничью историю.

Немецкий танк Pz. Kpfw. IV Ausf.F из 5-й танковой дивизии вермахта под Москвой, ноябрь 1941 г.

Московская оборона с предельным напряжением сдерживает натиск противника. Маневрируя танками, противник может в любой момент пробить в ней бреши.

«К утру 25 ноября – вспоминал К. К. Рокоссовский – соединения и части этой группы перешли к обороне. Общий итог боя можно сформулировать так: хотя наши войска не смогли отбросить противника от Солнечногорска, зато и ему не удалось развить успех в сторону Москвы» (к. 20).

День 25 ноября. В районе деревни Сафоново противник неоднократно атакует 133-ю стрелковую дивизию и, сумев прорваться на огневую позицию одной из батарей 400-го артиллерийского полка, выводит из строя несколько расчетов. В критический момент боя здесь оказывается секретарь комсомольской организации полка лейтенант И. Н. Антипин. Он вместе с артиллеристами выкатывает орудие на прямую наводку и метким огнем уничтожает две вражеские пушки и десятки фашистов. Ценой своей жизни отважный политработник помог артиллеристам отбить эту атаку.

Огонь по врагу. Зима 1941 г.

Когда воины 400-го артполка сражаются на своих огневых позициях, танки противника устремляются на высоту, где располагается позиция 681-го стрелкового полка 133-й стрелковой дивизии. Бронебойщики В. К. Силин и И. С. Жарков, выждав удобный момент, открывают огонь из противотанковых ружей. Одна машина вспыхивает сразу же после первого выстрела. Потом бойцы переносят огонь на другие танки, быстро меняя свои огневые позиции. Вдвоем они в этот день уничтожают восемь танков и четыре бронетранспортера» (к. 32).

Генерал армии Д. Д. Лелюшенко в своих мемуарах вспоминал: «Как воздух нужны были резервы. Но где их взять? Пришлось «прочистить» дивизионные и армейские тылы. Из личного состава хлебопекарен, складов, подразделений охраны удалось набрать 8 взводов по 20 человек. Придали им по одному орудию, дали по сотне противотанковых мин.

Бой «не ради славы, ради жизни на земле»

Бой доходит до предельного ожесточения. Танкисты московской обороны огнем, гусеницами и таранными ударами крушат врага; артиллеристы ведут огонь бронебойными и осколочными снарядами в упор по наседающим фашистам, пехотинцы не отходят ни на метр, автоматным и пулеметным огнем отрезая неприятельскую пехоту от танков. Командир танкового полка 8-й танковой бригады полковник А. В. Егоров лично расстреливает бронебойными снарядами четыре вражеских танка. Мотострелковый батальон Я. М. Шестака уничтожает пять танков из противотанковых ружей, четыре орудия и до двух рот вражеской пехоты. Начальник штаба полка капитан В. Калинин уничтожает четырех гитлеровцев, санитарка Катя Новикова – пятерых. Сражаются боевые части, штабы, тылы, даже госпитали легкораненых. Все брошено на защиту столицы.

На КП 16-й армии: Рокоссовский К. К. (второй вправа), Белобородов А. П., Лобачев А. А. и писатель Ставский В. П. на одном из участков фронта в районе Истры

Вторая половина дня 25 ноября. «Во второй половине дня 25 ноября – вспоминал командир 78-й сд А. П. Белобородов – наша дивизия фактически вела борьбу на два фронта. Ее авангардные подразделения, переправляясь на восточный берег, с ходу вступали в бой с частями 10-й немецкой танковой дивизии, а силы прикрытия отражали ожесточенные атаки дивизии «Рейх» на западном берегу. Эсэсовцы пытались перехватить наши пути отхода и овладеть мостами.

Однако эти попытки успеха противнику не принесли. Отход проходил организованно, полки занимали назначенные им участки обороны. Около пяти часов пополудни командир 40-го полка Коновалов по телефону доложил, что на западном берегу Истры остался только один из его батальонов.

Наступил ответственный момент. Саперы уже минировали мосты – их надо подорвать своевременно. Раньше нельзя, ибо отрежешь на той стороне собственный арьергард, нельзя и запоздать, как это случилось в Бужарово, где вражеские танки захватили исправный мост.

Мы с комиссаром дивизии Михаилом Васильевичем Бронниковым выехали к главному из истринских мостов, рядом с которым, в бывшем Новоиерусалимском монастыре, располагался командный пункт Коновалова.

Обширное монастырское подворье, обнесенное высокой каменной стеной, застроено церквами, дворцами и служебными помещениями. Коновалов находился в настенной башне. Отсюда хорошо видно все заречье – и Волоколамское шоссе, уходящее через мост к железнодорожной станции Новоиерусалимская, и кирпичный завод, где вел бой арьергардный батальон полка.

Переговорив с Коноваловым, решили пройти к мосту. До него – метров четыреста. Но участок этот методически обстреливался вражеской артиллерией. Пришлось добираться перебежками. Где же саперы? Впереди, словно из-под земли высунулась голова в шапке-ушанке, боец помахал нам рукавицей. Мы спрыгнули в окоп. В нем четверо красноармейцев и сержант, в нише – электрическая взрывная машинка, от нее к мосту тянулся провод. Сержант доложил:

– Мост к взрыву подготовлен. Старший группы сержант Сапельников.