Московские грезы. Две книги под одной обложкой

Устинова Татьяна

Ник и сам не мог бы объяснить, что его так развеселило. Просто у него было хорошее настроение, даже несмотря на Ирину из международного отдела и сплетни, которые сейчас начнутся на работе. Или уже начались, если она успела доехать и добраться до «чайной комнаты»!.. Должно быть, это от того, что ночь он провел… не один, и несмотря на то, что он просто спал, как бревно, а спать как бревно он вполне мог бы и один! Но давно забытое, а может, упущенное в ранней молодости предвкушение близких чудес, волшебных перемен,

романтических историй волновало и радовало его.

– И ты сам тоже серый! Ты же ничего не знал про лису Джунипер!..

Ник добавил ей кофе.

– Видишь ли, – сказал он проникновенно, – если бы я про нее вообще никогда не узнал, это ничего бы не изменило в моей жизни.

– Да?!

– Но есть вещи, знать которые необходимо, понимаешь? Почему самолет летает, а не ездит по земле. Кто такой Федор Достоевский или Андрей Рублев. Что Стамбул и Константинополь – один и тот же город.

– Как – один? Где Стамбул, а где Константинополь!

Ник откусил от бутерброда с килькой другого посола.

– И где? – спросил он с набитым ртом.

Девица смотрела на него в явном затруднении.

– А в каком заведении ты, так сказать, училась? Или учишься еще?

– Не, я все, я закончила, – быстро проговорила она. – Парижскую бизнес-школу. Я теперь могу любым бизнесом управлять.

– М-м-м, – промычал Ник сочувственно. – И каким ты управляешь?

– Да ладно, че ты привязался-то?.. Я в универ поступила сначала здесь, в Москве. А потом мне там так ску-у-учно стало, ужас! И я поняла, что никаких реальных знаний наш универ не дает! И уж тогда поступила в бизнес-школу.

– Каких реальных знаний тебе не хватало в универе?

Девица вдруг выхватила у него из рук остаток бутерброда с килькой, в мгновение ока проглотила, кажется, даже не жуя, и уставилась на него. Ник моментально сделал еще один и протянул ей. Она вцепилась в него зубами и стала рукой показывать, чтобы он готовил следующий. Ник выложил на хлеб аж три пласта кильки и держал бутерброды наготове, глядя с интересом. Девица кое-как дожевала, с трудом сглотнула и принялась за новый.

– Тебе плохо не станет? – спросил Ник осторожно. – Если ты до этого питалась только утренней росой и проростками бобовых?

– Пошел ты!..

Вот как есть лиса Джунипер из интернета! Вот просто одно лицо!..

…Или одна морда?..

– Так, – сказал Ник и встал. Мысль о лисе из интернета почему-то его напугала. Кажется, дело серьезней, чем он предполагал. – Мне нужно звонить Глебову и собираться. Дать тебе денег на такси?

Девица проглотила остатки хлеба с килькой, придвинула к себе банку и заглянула – там оставалось еще довольно много.

– Денег мне не надо, у меня своих полно, – сказала она, нацеливаясь вилкой в банку. – И вообще я с тобой.

– Куда со мной?! В отделение? Или в мой институт?!

– А че такое?

Мне нельзя в твой институт, потому что я не знаю, кто такой Андрей Рублев? Туда таких не пускают?

Ник вдруг озадачился. Почему, действительно, ей нельзя поехать с ним? Наверняка можно! Или… нельзя?..

Ну, разумеется, нельзя! Он должен отправить ребенка домой и всерьез заняться своими делами – наконец-то!.. Дела ждать не могут, и они… плохи.

– В общем, это не обсуждается, – сказал он. – Ты едешь домой, а я по делам. Доедай, допивай и собирайся.

Он вышел из душа через пятнадцать минут, совершенно уверенный, что девицы и след простыл. Но она по-прежнему сидела на кухне, только переоделась. Теперь на ней был не мамин старенький халат до пола, а вчерашние одежды, из-за которых она казалась совсем плоской и какой-то ненатуральной, словно вырезанная из фанеры фигура в магазине бытовой техники.

– А где мой парик, не помнишь?

Вытирая голову, Ник прошел мимо нее в спальню, распахнул створку гардероба и наугад вытащил рубашку.

– Ты че, один живешь? – спросила Лиса с порога.

Повернувшись к ней спиной, Ник содрал футболку, в которой вышел из ванной ради приличия, чтобы не ходить при ней голым, и надел рубашку.

– А тетя Мотя, которая утром заявилась? Она тут не живет?

– Выйди, мне нужно джинсы надеть.

– Ты че, стесняешься?! Мы же спали вместе!

Ник посмотрел на нее.

– Мы спали на одном диване, – пояснил он тяжелым и строгим голосом. – А не вместе.

– Ну и выйду, подумаешь!..

Постель, на которой она спала, пока не перебралась к нему на диван, была вся смята и разворочена. Лампа на тумбочке сдвинута – у Ника она стояла совсем по-другому. Под лампой лежала книжка. Застегивая джинсы, Ник подошел и посмотрел – «Бесы», произведение Ф. М. Достоевского.

…Где-то он видел этих «Бесов» недавно! В каком-то совсем неподходящем месте! И еще удивлялся, что кто-то читает Достоевского! Выходит, читала Лиса Джунипер? Не та, которая из интернета, а та, которая провела ночь с ним, но не с ним!..

Он открыл тумбочку, чтобы взять оттуда немного денег – у него всегда портилось настроение, когда деньги приходилось брать из тумбочки, а не класть туда, и сейчас испортилось немного. С той стороны у кровати валялся рыжий ком – тот самый парик. Ник, оглянувшись на дверь, поддал его ногой, и парик бесшумно проследовал под кровать.

Проделав это, он позвонил Глебову, который сонным голосом сказал, что их промариновали в участке почти до утра, но отпустили, потому что он, Глебов, молодец. Велел, как обычно, первым делом звонить ему, ни во что не ввязываться, ни на что не соглашаться, ничего не подписывать, самодеятельностью на заниматься.