Московские каникулы

Кузнецов Андрей

Д о н н и к о в. Теперь вы шутите? Чтоб скомпрометировать прогрессивный метод?

Г а й д а м а к а. Чтоб истину восстановить.

Д о н н и к о в. Большая правда, за которую мы боремся, дороже вашей никому не нужной районной истины. Учитесь обобщать, Гайдамака, видеть и понимать больше единичного факта.

Г а й д а м а к а. Учусь. Хочу понять, что стоит за такой вот философией. Думаю — ничего, кроме вашего собственного неумения или нежелания отойти от шаблона. За коньячок — благодарю. (Уходит направо.)

Донников

наливает в крышку коньяк, мгновение колеблется, затем решительно выпивает. Это видит вышедшая на крыльцо избы Н и н а.

Н и н а (подходя). Очень мило! Пьянствуете в одиночку?

Д о н н и к о в (обрадован). Нина Ивановна, душечка! Вас-то мне и недоставало!

Н и н а. Духота в избе, не могу уснуть… И голоса какие-то кругом, шаги… Сумасшедшая ночь.

Д о н н и к о в. Да, да, вы правы, ночь действительно с придурью… (Усаживает ее у костра.)

Н и н а. Что вы пьете?

Д о н н и к о в. Коньяк. Хотите?

Н и н а. Разумеется.

Донников наливает ей коньяк. Нина пьет и закашливается.

Д о н н и к о в. Нате, заешьте конфетой!

Н и н а. Не в то горло попало…

Д о н н и к о в. Знаете, давно хочу расспросить вас кой о чем…

Н и н а (лукаво). Может, кой о ком? Неужели и вы на Елену глаз кинули?

Д о н н и к о в. Разве заметно?

Н и н а. Кому, может, и не заметно… (Смеется.) Ох, тихоня, третьего привадила!

Д о н н и к о в. Неужто третьего?

Н и н а. Сама удивляюсь! Ну, Клеман — там дальше самокритики дело не пойдет. А вот Гайдамака…

Д о н н и к о в. Что между ними было?

Н и н а. И не было — так будет. Он мужик настырный, холостой… (С хитрецой.) Да и вы себя законным браком не скомпрометировали. (Внезапно пригорюнившись.) Не то что я, сирота, пятнадцать лет в кабале…

Д о н н и к о в (думая о своем). Никогда бы этого не сказал…

Н и н а (грозит пальцем). На комплименты вы мастер, по Киму знаю. (Помолчав.) Еще в войну взял меня Зольный в окружение… Я тогда в военном санатории официанткой работала. Молоденькая была, хорошенькая. Представляете — учиться заставил, до себя поднял. Чтоб всегда рядом была.

Д о н н и к о в. И правильно сделал.

Н и н а (вздохнув). Он у меня весь правильный… Только официанткой я весело работала, в охотку, а зубным врачом…

Д о н н и к о в. Тошно?

Н и н а. Всю жизнь чужими зубами дышать? Меня поначалу в дурноту кидало, поверите? Сейчас привыкла, да и характеру прибавилось, а все не в радость. На работу, как на принудиловку, хожу.

Д о н н и к о в. Да, это грустно.

Н и н а. Сама знаю, что не весело. Вы лучше присоветуйте чего, газетный человек.

Д о н н и к о в. А что вам посоветовать — мужа бросить, профессию переменить?

Н и н а (со вздохом). Сын у нас… Да и живем ладно, в достатке.

Д о н н и к о в. То-то и оно…

Справа вбегает В а л ь к а, идет к избе.

Н и н а. Куда ты? Там женщины спят.

В а л ь к а. Мама велела… Разбудите ее!

Д о н н и к о в (Нине). И я прошу — разбудите. (Подойдя вплотную, тихо.) Если не спит — задержите ее там. Вы меня поняли?

Н и н а (удивленно). Хорошо, попробую… (Уходит в избу.)

Д о н н и к о в. Ну, Валентин Донников, садись, поговорим.

В а л ь к а (хмуро). Стогов я. Из-за формальностей разных…

Садятся у костра.

Вы обещали об отце рассказать.

Д о н н и к о в. Трудно тебе без него?

В а л ь к а. А как с отцом бывает — не знаю…

Д о н н и к о в. Да, ты его не видел даже… (Наливает в крышку фляжки коньяк.) На, выпей.

В а л ь к а. Зачем?

Д о н н и к о в. Для храбрости. В жизни, брат, много храбрости нужно. Если не хочешь на задворках остаться.

В а л ь к а (выпив). Гадость какая…

Д о н н и к о в. Привыкнешь… (Наливает себе, пьет.) Вот и у меня, знаешь, жизнь не так сверсталась, как мечталось. (Помолчав.) С сыном разлучили добрые люди.

В а л ь к а. Какие?

Д о н н и к о в. Долгая история… А впрочем, послушай, если хочешь… (Помолчав.) Было это девятнадцать лет назад. Я тогда кончил институт, поехал на работу в большой город на Украине. И там встретил девушку. Чудесную, замечательную… Лучшую из всех, кого знал… Мы с ней полюбили друг друга. По-настоящему, понимаешь?

Валька кивает.

Но мы были молоды тогда и глупы, не дорожили своей любовью, не берегли ее. Спорили из-за пустяков, ссорились… После одной из таких ссор я сбежал в Москву, к матери. А мать против этой девушки была. Соперницу в ней видела, которая хочет сына отнять. Бывают такие матери — до самой смерти мечтают сына при себе держать… Вот мать и воспользовалась нашей ссорой… Словом, я перевелся на работу в Москву и даже на письма девушки не отвечал. А она беспокоилась, искала меня… Приехала в Москву и встретилась с матерью. (Заметно нервничая.) Понимаешь, я об этом позже узнал… Через много месяцев… И тут… Не знаю, поймешь ли ты это… Мать решила навсегда избавить меня… или, скорей, себя… От этой девушки. Она сказала ей, что я умер… Убит на войне. Тогда как раз война с белофиннами шла…