Московский бридж. Начало
Шрифт:
Они выставляли свои картины у себя, в их московских квартирах. И по выходным дням умеренно многочисленные группы энтузиастов живописи ездили по Москве. И если ты каким-то образом узнавал о выставке картин хотя бы в одной квартире, то потом все было довольно просто: в каждой очередной квартире ты находил объявление с адресом следующей квартиры.
В январе 1967 года состоялась первая широкая выставка картин московских художников-нонконформистов. В выставке приняли участие двенадцать художников, почти весь цвет московского андеграунда: Оскар Рабин, Владимир Немухин, Лидия Мастеркова, Николай Вечтомов, Евгений и Лев Кропивницкие, Эдуард Штейнберг, Дмитрий Плавинский, Анатолий Зверев, Валентин Воробьев, Ольга Потапова, Валентина Кропивницкая. Выставка проводилась в клубе «Дружба», который
Я подозревал о разгоне еще накануне дня открытия. Поэтому-то и поехал в свой «ящик» в воскресенье, а не стал ждать до понедельника, когда я смог бы спокойно походить по залам в рабочее время. Но в воскресенье я уже был уверен на все сто процентов в том, что выставка будет немедленно закрыта, причем с большим скандалом. Думал я так потому, что около нашего сверхсекретного «ящика» в тот воскресный январский день удобно припарковались в большом количестве машины с вычурными иностранными очертаниями. И я ожидал, что гэбэшники должны были действовать тогда решительно и жестко.
После разгона «выставки двенадцати» в клубе «Дружба» московские художники-нонконформисты приуныли, но не сдались. И квартирные выставки стали вполне стандартным и проверенным на практике мероприятием. Поэтому-то тогда моя идея с проведением турниров по бриджу по квартирам казалась мне вполне реальной.
Но так казалось только мне. Мой замысел поначалу вызвал скептическое отношение к нему у всех, с кем я говорил. Все считали это слишком сложным и практически неосуществимым. Альтернативные идеи предполагали какие-то помещения, которые нам начинали где-то «светить». Но я, видно, был более реалистичного мнения о советской власти, чтобы надеяться на то, что какие-то помещения у нас будут достаточно постоянными. Поэтому я все-таки решил попробовать «квартирный» вариант.
Идейная сторона была мне тогда уже ясна, и я начал с технических проблем. Сами карты, хотя и были в общем-то запрещены, изготовлялись и продавались повсеместно. Перебои (а точнее сказать, хроническая нехватка) могли возникнуть с чем угодно, включая ученические тетради, авторучки, школьные учебники. Но карты продавались везде и бесперебойно. Но вот чего у нас не было – это планшетов для карт.
Конечно, о том, чтобы достать такие же планшеты, какие были в Прибалтике, не могло быть и речи. Стало ясно, что их надо было каким-то образом изготовить самим.
Я тогда любил заходить в хозяйственные магазины. Просто так, на всякий случай. И вот как раз в это время, когда я раздумывал о том, как изготовить планшеты, я наткнулся в хозяйственном магазине на дерматин. Там оказалось несколько громадных рулонов коричневого и черного цвета. Я долго стоял около них, соображая, подойдут ли они для изготовления планшетов. Я стал прикидывать, как я буду их изготавливать. И наконец понял, что это действительно то, что мне нужно.
Что надо было делать дальше? Единственным правильным решением тогда было бы – мчаться немедленно домой, собирать по сусекам необходимые для покупки деньги, мчаться обратно и покупать этот дерматин. Если немного помедлить, то дерматин этот мог бы запросто исчезнуть и второго такого случая могло бы уже никогда не быть.
Но я еще какое-то время был в нерешительности. И вот почему. У решения «с сусеками» был один-единственный недостаток. Сейчас трудно, наверное, объяснить кому-то, что значит жить от получки до получки. Никто такое объяснение сегодня не поймет буквально. Но если бы я купил дерматин, то мне надо было бы потратить все свободные деньги, которые у меня в тот момент были. Хотя я мог, конечно, надеяться на то, что собрать с каждой команды по трешке не будет очень обременительным. Полтинник или даже рубль с человека, хотя и пробивал какую-то брешь в личной экономике, но представлялся вполне реальным взносом.
Но я думал – а что, если моя идея действительно провалится (как предвещали
На счастье, я колебался недолго и купил все-таки этот дерматин. Я закупил все, что было в магазине. Притащил рулоны домой и стал мастерить планшеты.
Я вырезал прямоугольную полоску дерматина. Отгибал слева и справа кармашки и закреплял их канцелярскими скрепками. Я использовал с левой стороны две скрепки сверху, две в центре и две снизу. И так же с правой стороны: две скрепки сверху, две в центре и две снизу. Всю разметку планшетов делал с помощью трафаретов. Их я изготовлял из карт с краевой перфорацией. Они выпускались в Прибалтике и предназначались для механической поисковой системы библиографических источников. Эти карты я активно использовал в своей работе. Ну и, естественно, бракованные карты я не выбрасывал. (Мы тогда вообще ничего не выбрасывали.) Делались карты из какого-то плотного, но тонкого картона изумительного качества. Они выдерживали многократное использование. Краску, слегка разбавленную пиненом (вот где пригодились сделанные в Гурзуфе закупки!), я наносил губкой. Я изготовил трафареты для нанесения букв N, E, S, W, а также трафареты для номеров раздач – и наносил эти номера дважды: сверху и внутри на кармашке сдающего.
Каждая карта с краевой перфорацией имела два ряда небольших дырочек. И я использовал эту часть карт как трафарет для обозначения зональности.
Масляная краска сохнет долго. Поэтому в какой-то момент вся моя квартира была завалена сохнущими планшетами. Планшеты лежали на всех книжных полках, на полу, на столах – всюду. И весь этот процесс изготовления планшетов на всю московскую ораву бриджистов занял, наверное, несколько недель.
Несколько позднее (и уже без моего участия) были выпущены другие (похожие на медные) значки 1971 – 1974 годов.
Пока планшеты сохли, я разработал технические правила командных соревнований. Они должны были проводиться по круговой системе и были рассчитаны на продолжительное время. На каждый тур отводилась целая неделя. Только так, как мне казалось, можно было обеспечить проведение всех игр турнира в срок. Основным моментом технических правил было то, что команда-хозяин должна была предоставить свое помещение для игры и предложить на выбор команде противника два дня – субботу, воскресенье или вечер будней. Вторая команда должна была выбрать один из этих дней. После окончания встречи капитан команды-хозяина должен был прислать мне по почте или передать по телефону результаты встречи.
Изготовленные мной планшеты получились очень удобными и выглядели достаточно нарядно. Через много лет я видел подобные планшеты (и уже не только в Москве), изготовленные из других материалов. Например, из клеенки. Выглядели они не так замечательно, но использовали ту же самую конструкцию.
Когда первые планшеты были изготовлены и их увидел народ, то в этот момент все как-то поверили, что идея московских квартирных турниров должна сработать. И вот тут-то я стал получать большую помощь со всех возможных сторон. Я получал многочисленные звонки от уже знакомых мне людей, а также и от незнакомых, которых ко мне стали направлять все наши. Команды образовывались одна за другой. Я созванивался с капитанами команд. Стал с ними встречаться. Передавал им комплекты планшетов и собирал с них по трешке на дерматин. Потом я составил расписание игр и разослал его всем по почте.