Московский Бродвей
Шрифт:
– Да, Станислав Романович, виноват, – залепетал Бородулин, – я даже этих журналистов в глаза не видел, это им в нашем пресс-центре информацию дали. Сам совершенно неожиданно в газете эту заметку прочитал – коллеги-следователи показали…
– Не оправдывайся, Бородулин, – покачал головой Дейнекин, – не имей такой дурной привычки. Написали, – значит, заслужил. Кстати, если бы плохо написали, и это было бы заслуженно. Так что, Бородулин, не оправдываться, не волноваться надо, а гордиться. В кои-то веки про представителя нашего ведомства в этой дешевой газетенке заметку тиснули? А эту информацию, –
Он покровительственно улыбнулся. Бородулин, который никак не мог взять в толк, зачем его вызвал начальник, молчал. Неужели заметку показать? Нет, не может быть… Похвалить? Бородулин каким-то десятым чувством ощущал, что и не за этим. Тогда зачем?..
– Твой начальник тобой очень доволен. Да и я, – задумчиво произнес Дейнекин, – можно сказать, тоже доволен. Одно дело ведь делаем – мы раскрываем преступления, а вы их расследуете, доводите до суда. На нас держится вся правоохранительная система. Вот если бы не маленькие недочеты в твоей работе, то…
Дейнекин умолк и посмотрел в окно. Бородулин понимал, что он просто держит паузу, вносит интригу, так сказать… Следователь напрягся, помедлил некоторое время и, наконец, решился:
– Какие недочеты, Станислав Романович?
– Да так, – махнул рукой Дейнекин, продолжая смотреть в окно, – это неважно. Мелочь. Да, я вот зачем тебя к себе пригласил…
Генерал встал из кресла, вышел из-за стола и прошелся по своему немаленькому кабинету. Каблуки стучали по натертому дубовому паркету, Бородулин попытался встать, но начальник остановил его ладонью:
– Сиди, сиди, дорогой. Тебе первому хочу сообщить – я скоро ухожу.
– Куда? – обомлел Бородулин, про себя отметив также слово «дорогой», которое мимоходом произнес Дейнекин. Следователь снова почувствовал, что это не к добру…
– Туда, – Дейнекин таинственно поднял брови и указал глазами на потолок. Это должно было означать повышение по службе, причем немаленькое. В голове Бородулина тут же завертелись догадки – в Москве недавно появился новый мэр… он ставит везде своих людей… выше начальника центрального района столицы только начальник ГУВД Москвы… а там сидит человек, про которого ходили слухи, что вот-вот его снимут. Значит, прогнозировать, куда именно пойдет на повышение Дейнекин, несложно.
Дейнекин, внимательно наблюдавший за Бородулиным и, судя по всему, прочитавший у него на лице ход этих мыслей, утвердительно кивнул:
– Да. Вижу, ты догадался. Иду начальником ГУВД Москвы. Работа интересная, перспективная… Замену себе я уже подыскал, это мой первый заместитель – ты его знаешь. Но верные люди, хорошие профессионалы мне все равно нужны. А ты, Бородулин, именно хороший профессионал. Поэтому я хочу сделать тебе одно предложение.
«Неужели возьмет с собой в ГУВД?» – сладко заныло у Бородулина под ложечкой.
Но Дейнекин, опять прочитав мысли подчиненного, покачал головой.
– Там, в ГУВД Москвы, штат полностью укомплектован. Я хочу, чтобы ты перешел, скорее всего, сразу в Генеральную прокуратуру.
Бородулин удивленно захлопал глазами. Вот те раз! Предложение, конечно, весьма заманчивое и даже осуществимое (со связями Дейнекина), только
– Ну как? – спросил Дейнекин, с усмешкой наблюдая за произведенным эффектом.
– Почему в Генпрокуратуру? – вырвалось у Бородулина.
– Свои люди мне везде нужны, – туманно и неопределенно сказал Дейнекин, – ты ведь мой человек? А, Бородулин?
– Да, ваш… Хотя вообще-то до сих пор я был ничей, – ввернул Бородулин фразу из кинофильма «Служебный роман».
Дейнекин усмехнулся:
– Молодец. Значит, ты согласен?
Бородулин кивнул. Вообще-то никакой иной его реакции и не предполагалось. От таких предложений не отказываются…
– Я в этом не сомневался, – серьезно сказал Дейнекин, – поэтому заранее договорился с одним из заместителей генерального прокурора. Мой старый товарищ, в свое время огонь и воду вместе прошли… Им сейчас до зарезу «важняки» нужны. Видишь ли, некомплект. А у тебя большой опыт следственной работы… И хочу особо подчеркнуть – удачной работы. Висяки по минимуму, дела проводятся тщательно, доказательства выстроены так, что не подкопаешься… Адвокатам, можно сказать, делать нечего… Так что, думаю, ты с успехом справишься с работой следователя по особо важным делам Генпрокуратуры. Ну и плюс, конечно, мои рекомендации…
Бородулин кивнул. Он чувствовал, что самое главное Дейнекин приберегает на десерт, и поэтому не торопил события.
– Присмотришься там, поработаешь, освоишься, – продолжал генерал. – Сам знаешь, какое теперь время… Не уследишь… То и дело политический курс меняется. Поправки к кодексам… Новые составы преступлений выдвигаются на первый план, новые проблемы… Кого-то посадят, а потом, не ровен час, окажется, что произошла следственная ошибка, выпускать надо. Или же дело поручат какому-нибудь следователю, а к тому нужно найти соответствующий подход. Или, к примеру, получить важную информацию, узнать кое-что из следственных материалов… А то по официальным каналам, сам знаешь, только время терять. Так что для повышения эффективности нашей работы своих людей всегда иметь надо в каждом ведомстве. Понимаешь? Сечешь?
Он пристально посмотрел на Бородулина. Тот, разумеется, все понял. Дейнекин прочил ему статус собственного негласного лазутчика в чужом стане. В принципе достаточная цена для такого карьерного роста. Хотя предложение было настолько неожиданным, что Бородулин еще до конца не понял, что ему дороже – карьера или работа.
– Нет, нет, – замахал руками Дейнекин, – я тебя не гоню. Подумай, взвесь. Это же просто предложение. Я бы хотел, чтобы профессиональные люди именно там работали, где это будет соответствовать их масштабу. Большому кораблю, как говорится, большое плавание.
«И все-таки, – подумал Бородулин, – разговор еще не закончен. Что-то он оставляет на десерт…»
Бородулин оказался прав. Генерал сел за свой стол. Выражение лица Дейнекина резко поменялось, он сдвинул брови и чуть нахмурился:
– Ну вот. А теперь поговорим о недочетах в твоей работе.
«Вот теперь начинается», – промелькнуло в голове у Бородулина. Ему вдруг стало жарко, а ладони покрылись липким потом.
Генерал вынул из стола тоненькую папку. Бородулин в очередной раз напрягся.