Московский процесс (Часть 2)
Шрифт:
Вопреки расхожему мнению, чисто военная победа над «классовым противником» никогда не расценивалась в Москве как предпочтительная. Доктрина требовала «освобождения человечества от оков капитализма» в процессе «классовой борьбы», а не в процессе ядерного уничтожения. Она предполагала революции и даже революционные войны, но такие, в результате которых к власти приходит «победивший пролетариат», т ё. их пятая колонна. Да и с чисто прагматической точки зрения, если им что-то и было нужно от Запада к началу 70-х, так это промышленный потенциал, а не бескрайние просторы обугленной земли. «Освобождение», таким образом, должно было начинаться местными силами, «друзьями», а победоносная советская армия могла лишь блестяще завершить его, придя на помощь братьям по классу.
Соответственно, целью советской внешней политики всегда
Однако ученики и наследники Ленина отлично понимали, что без европейской промышленности ни о каком социализме всерьез говорить нельзя. А обеспечить «благоприятные возможности для деятельности» своих европейских друзей можно было лишь путем дестабилизации успокоившейся к тому времени Европы Отсюда такие противоречивые на первый взгляд действия Сталина, как помощь Гитлеру и в приходе к власти, и в создании вермахта — с одной стороны, а с другой — помощь республиканской Испании в гражданской войне. По замыслу Сталина, Гитлер должен был стать «ледоколом революции»: сломав «старый порядок» в Европе и вызвав политическую поляризацию (консолидацию антифашистских сил под руководством «друзей»), он должен был обеспечить Красной армии благородную роль освободителя европейского континента и от нацизма, и заодно от оков капитализма. Но в результате Гитлер упредил Сталина, и тому пришлось долго обороняться (к чему он был не готов), а тем временем в войну вмешались американцы (получившие, к тому же, в конце войны ядерное оружие). И, хотя Сталин закончил войну в Берлине, блестящего освобождения всей Европы так и не получилось.
Послевоенное противостояние, не изменив по сути советских целей, сместило акценты их внешней политики: и думать было нечего о дестабилизации Европы, пока ее стабильность и безопасность обеспечивались американским присутствием, ядерным зонтиком и экономическим влиянием (план Маршалла). Можно без преувеличения сказать, что это спасло послевоенную Европу от коммунизма, — потому-то США оказались для всего прогрессивного человечества «врагом номер один», а «борьба с американским империализмом» — его главной заботой (так же, как и «борьба за мир» и ядерное разоружение, направленные против реальных преимуществ США). Задачей в этой борьбе было не столько изменить социальный строй в самой Америке или подорвать ее влияние в других регионах мира, сколько заставить ее уйти из Европы Но глобальная конфронтация имеет свои законы, и если, как теперь выясняется, Сталин устроил берлинский кризис с тем, чтобы отвлечь силы США от войны в Корее, то война во Вьетнаме, хоть и не затеянная с такой целью, все же привела к ослаблению американского влияния в Европе.
Точнее сказать, не сама эта война, а антивоенная истерия вокруг нее: на ее основе произошло сближение европейских социалистов с коммунистами, так же, как и распространение просоветских настроений в самом американском обществе. США перестали быть действенным противовесом СССР, позволив последнему перейти в «мирное» наступление. Но если в Европе его союзниками были социал-демократы, то в США — леволиберальные круги, на которые вполне сознательно ориентировалась советская политика. Еще задолго до принятия «Программы мира» советские официальные делегации инструктировались:
Использовать пребывание в США для расширения контактов с либеральными и оппозиционными кругами, выступающими за нормализацию отношений на основе отказа США от политики «холодной войны» и гонки вооружении (…) активизировать интерес деловых кругов… (и как можно шире критиковать) препятствия со стороны США на пути к улучшению отношений, в первую очередь гонку вооружений, интервенцию в Юго-Восточной Азии, поддержку Израиля.
К этому же времени относятся и упоминавшиеся ранее «мероприятия по усилению и расширению движения протеста негров в США», интересовавшего кремлевских стратегов лишь постольку, поскольку оно «создаст определенные трудности для правящих кругов США и будет отвлекать внимание администрации Никсона от проведения активной внешней политики».
Все было рассчитано на то, чтобы затолкать Америку в «детант» или, по крайней мере, в самоизоляцию. А к 1973 году, когда были торжественно подписаны «Основы взаимоотношений между СССР и США» и «Соглашение о предотвращении ядерной войны», ситуация обострилась еще больше: арабский нефтяной бойкот резко ухудшил экономическое положение Запада, а война в Юго-Восточной Азии стала еще безнадежней.
…поворот в сторону разрядки международной напряженности происходит в стратегически выгодный нам момент, — резюмировал ЦК. — В условиях дальнейшего углубления общего кризиса капитализма, вынужденного приспособления современного капитализма к новой обстановке в результате многократных поражений агрессивной империалистической политики, кризиса валютно-фн-иансовой системы капитализма, относительного ослабления позиции американского империализма в мире, падения престижа политической системы США, в обстановке обострения внутренних классовых и национальных, а также межимпериалистических противоречии, усиливающейся заинтересованности деловых кругов капиталистических стран в установлении торгово-эко-номических отношений с Советским Союзом.
И вот после поездки Брежнева в США ЦК принимает развернутую программу пропагандистских мероприятий, где довольно точно отражена их стратегия. Срочно созванное ЦК совещание всех руководителей «советских общественных организаций и советских представителей в международных демократических организациях» дало указания:
…о задачах их работы в современных условиях, а также по вопросам развития связей с общественными организациями и движениями США и усилении нашего влияния на широкие круги американской общественности.
Всем организациям, ведущим информационно-пропагандистскую работу, следует всемерно усиливать наступательный характер нашей пропаганды, инструктировал ЦК. — Глубокие изменения в международной обстановке не должны порождать необоснованных иллюзий, самоуспокоенности и пассивности. Необходимо показывать, что в мире есть определенные силы, выступающие против разрядки международной напряженности, сохраняются взрывоопасные очаги агрессии и войны. Избегая стереотипов, унаследованных от периода «холодной войны», сосредоточить внимание на сравнительном анализе двух систем. Всемерно раскрывать преимущества социализма, социалистических идеалов, его моральных и духовных ценностей и идей, не уходя при этом от реальных трудностей нашего развития. В то же время вести активную аргументированную критику и разоблачение противостоящей нам системы империализма, системы буржуазных духовных и нравственных ценностей, идеалов т. н. потребительского общества. (…) Шире использовать в этих целях умело подобранную оперативную информацию о проявлениях экономической неустойчивости, безработице, инфляции и т. д., социальных, национальных и политических антагонизмах и язвах капитализма, особенно факты безработицы, расизма, преступности, кризиса буржуазной культуры, варварского разрушения окружающей среды и т. д.
Вести решительное наступление против антикоммунистических, антисоветских, сионистских и милитаристских сил, всех тех, кто выступает против разрядки, за возврат к «холодной войне», за гонку вооружений, кто сеет семена вражды и недоверия между народами.
Постоянное внимание необходимо уделять разоблачению попыток враждебных идеологических центров оживить концепции, нацеленные на поощрение «эрозии» социалистической идеологии (в том числе «теории» конвергенции и деидеологизации в их различных вариантах), давать отпор любым попыткам интерпретировать разрядку международной напряженности как «подтверждение» подобных теорий. При этом настойчиво проводить мысль о недопустимости смешения «холодной войны», представляющей собой определенный, притом отнюдь не фатально неизбежный этап в отношениях между государствами, с идеологической борьбой, являющейся формой классовой борьбы пролетариата против буржуазии, вытекающей из противоположности двух социальных систем.