Московское боярство
Шрифт:
– Граждане! Товарищи! Сегодня мы делаем шаг в новую жизнь. Как я и обещал, новые жители войдут сегодня в первый каменный дом. А заселим мы его не Государем вашем, то есть мной, не семьёй его, не военными, не князьями и не купцами богатыми. Первым в доме будет неделю жить семья Абазовых. Знаете почему? Нет... А я скажу. Мы наше общество таким образом строим, что каждый у нас может всего добиться, все равны. Только должности всех разделяют, но то дело наживное!
– смешки в толпе, начали хлопать по плечу мужика, что первым дослужился да руководителя фермы кроличьей, - И потому в новый дом заселим... Первую семью по алфавиту, как символ развития нашего общества и равенства всех друг перед другом.
Народ загомонил, обсуждая услышанное. А то уже смотрю косые
– Общество то ещё иногда социумом называют. А такие вот резкие изменения - революцией...
– Так вроде не меняли ничего!
– выкрикнули в толпе.
– Как не меняли? Меняли! Наши дома вы видели, мы, руководство ваше, лучше живём? Лучше, вы знаете, и я того скрывать не буду. А теперь Абазовы, выходит, ещё и краше нас жить станут! Вот тебе и революция! Великая Октябрьская Социалистическая Революция! И день этот теперь каждый год, - я выдержал паузу, дождался тишины, - я объявляю по всему государству выходным!
– Урра-а-а-а-а!
– народ ликовал, выходные у нас любили.
– А почему Октябрьская?
– крикнул кто-то из умников.
– Указ я больше недели назад подписал.
Ну да, слукавил, но им-то без разницы, а мне привычнее. Да и оговорок меньше будет, а то пару раз пришлось такие словесные кружева плести, чтобы не выдать своё происхождение, что я аж вспотел в процессе.
– И ещё одно скажу. Другой указ есть у меня. Он о том, что все долги, что у крепостных первых были, Москва прощает!
У меня от воплей чуть уши не заложило. Там-то и долга чуть осталось, зарабатывает народ хорошо, но сам факт был гражданам очень приятен. Да и новые крепостные, из числа бывших жителей Гребцов, тоже радуются. Раз их соседи смогли из долгов выпутаться, знать, и они сдюжат. Когда крики радости закончились, я обратился к новым жильцам:
– Чего стоишь, глава семейства? Режь ленточку, веди жену да детей в дом!
– мужик, красный весь, стесняется, под одобрительные крики толпы разрезал ножницами ленту, спрятал её бережливо в карман, спросил глазами у меня разрешения и открыл дверь...
А оттуда - шарики! Простые надувные шарики! Мы пожертвовали часть посадок куста-Бер-Скелета на такое дело, сделали пять штук да надули их водородом у деда в лаборатории. Получилось не очень, они напальчники надутые напоминают да рвутся часто, нитки пришлось в резину при выварке добавлять. Но и те пять неказистых шариков, что рванули вверх, изумили наш народ. Мелкий Абазов, лет пять пацану, поймал один и весело засмеялся. Сжал чуть сильнее... Бах! Лопнул шарик. Обидно мальчику, но всем уже не до того - народ гомонит, ждёт очереди на экскурсию в новый дом. Хороший вышел праздник, правда, названия два остались. Официальное, моё, и народное - День Заселения. Ну да Перун с ним, страшного я в этом ничего не видел.
Абазовы пока не живут полноценно в доме - испытывают его. В каждой комнате журнал, в него надо записи вносить, где что подправить, как улучшить, чего убрать, а что - добавить. Особенно я про отопление беспокоился, поэтому в нагрузку у них ещё и дежурный есть, посменный, который только за этой системой и следит. Стены каменные, где деревом не отделали, конечно, сразу забраковали, неуютно. Зато кухонный уголок порадовал, как и печка. Ну и места много - сто пятьдесят квадратов на два этажа, не считая гаража-мастерской, подвала, котельной! К новой постройке теперь периодически ездит трактор с катышками торфяными, окна нараспашку, мы хотим максимально нагрузить отопительную систему. Ну и систему загрузки проверить. Засада с санузлом - пока не готовы очистные новые, большие, канализация что называется "местная", бочка в подвале. Её трактором вынимать приходится, руками не подымешь, в гараже для того люк есть. Водопровод пока тоже по временной схеме, водокачку большую ждём. Но народ это все не смущает, все радуются да пытаются понять, кто следующий на заселение.
До Нового года и прогоняли народ через свежепостроенные дома. Их уже под десяток возвели, исключительно для тестов.
Дома уже распределили, не без боя конечно, но сильно недовольных не было. Первыми выбрали себе мужики, с которыми я тестовую стену делал. Мой же домик получился через дорогу от будущей администрации, наискосок от Суворовского училища, в северной части восточного крыла. Мне так проще будет на работу ходить, да и место поспокойнее. Я в доделке своего дома не участвовал, ибо там такая непролазная сейчас грязь, что лучше подождать асфальт... Ну или что-то вроде того. На асфальт пошёл шлак, малость переработанный, от производства чугуна. Дед со своими химиками сказал, что из него только стройматериалы. Врачи добавили - нужно испытать на момент использования в жилом строительстве. Опробовали на мышках. Бедные грызуны жили в каменных домиках, построенных из шлакоблоков небольших. Да ещё и врачи стены в домах трут, пылят намеренно. Потом - жертва на благо науки, мышь на вскрытие, определяют вред от шлака того. Такое уже давно происходит, но результат столько сейчас появился. Понятно, правда, было, что ничего не понятно, но лучше не рисковать. А вот в дорожное покрытие добавлять - всегда пожалуйста! Вот и старались у нас, делали плитку из шлака да экспериментировали с заливными смесями. Проблема с битумом, иначе бы везде уже асфальт бы запроектировали. Ну а так дорога будет из довольно толстых шлакоблоков, вроде тротуарной плитки.
Новый год встретили традиционно весело. Праздник, Ёлка, дети, представления у Держислава. Поздним утром первого января мы вступили в новый, 867 год, ибо раньше десяти никто не проснулся. Этот праздник был без "гостей", никто не нападал и не грозился нас прибить. Разве что одинокий всадник к вечеру принёс письмо от Рюрика...
3. Москва. Год 867
Я изучал послание князя Новгородского. Оно было пространным, воды очень много и отвлечённых рассуждений. Про границы вскользь только чуть, мол, надо бы и впрямь решить вопрос. А торговля - это хорошо, говорил князь. Но что есть деньги, писал мне Рюрик, и как в презренном металле измерить отношение хорошее да дружбу верную? И как воинскую доблесть оценить в серебре? Власть, она ведь сакральная, как тут такую мистическую сущность сводить к скупому бухгалтерскому подходу? И почему казна должна определять статус человека, его помыслы, личность... Судя по всему, денег у Рюрика тупо нет, я так из его письма понял. Потому и про торговлю между Новгородом и Москвой князь пока не хочет ничего решать. Обрастёт серебром, тогда и думать станет. Посмотрел на Вольгу, он письмо доставил:
– Что, совсем плохо у князя в Новгороде? Казна пуста?
– Ну... Вот если подумать, да ещё по весне...
– замялся Вольга, - Не совсем так, купцы...
– Короче, Вольга, говори как есть.
– Рюрик сказал, купцы его прижимают, вот и не дают дружину большую создать, - наконец разродился внятным комментарием вояка.
– Денег нет, но вы держитесь, одним словом, - прокомментировал в свою очередь я, - а я думаю, чего он кочевряжется? Теперь давай с подробностями.