Москва 2066. Сектор
Шрифт:
После всего, что случилось в этот день, я, пожалуй, не должен был удивляться ничему.
Тем не менее я был очень и очень удивлен.
Анжеле было двенадцать лет. Изюмов и его жена Лиля сдували с нее пылинки и никуда не отпускали одну. Бабушка, у которой, в принципе, девочка могла быть в гостях, была одержима соображениями безопасности еще больше, чем родители. Я мысленно прикинул расстояние до дома Ираиды Викторовны. Получалось километров восемнадцать-двадцать. То есть девочка просто не могла находиться здесь. Но вот она стояла на расстоянии вытянутой
Кроме того, Анжела возникла так внезапно, так тихо, словно спустилась откуда-то сверху или вообще соткалась из воздуха. Я прокрутил в голове все наши действия за последние полчаса. Да, мы достаточно хорошо осмотрели все вокруг. Когда мы пришли, здесь никого не было.
– Не трогайте их! – повторила девочка специально для Бура и показала на лежащего без сознания Федорова и водителя-спецназовца, склонившегося над ним.
– Анжела, а ты что здесь делаешь? – еще раз спросил я, все еще сидя на земле.
– Я на лыжах каталась, – спокойно ответила она и прошла мимо нас к Федорову.
– Какие лыжи? – спросил Бур, поднимаясь и отряхивая грязь. – Это кто? Что за Анжела?
Я объяснил. Это произвело впечатление.
Девочка тем временем присела на корточки рядом с Федоровым, сняла рукавичку и похлопала Химика ладошкой по щекам. Федоров открыл глаза, застонал и схватился рукой за голову.
– Нужно увести ее отсюда. Немедленно, – сказал Бур. – Сделай это, будь другом, а я разберусь с этими козлами.
– Команды, майор, здесь буду отдавать я, – ответил я Виталию, останавливая его рукой.
Анжела подошла к нам.
– Их не нужно трогать, – сказала она. – Пусть уходят. Они перевернулись.
– Что?! – спросили мы хором.
– Они перевернулись, – повторила девочка. – Стали тихие.
Так в первый раз я услышал это слово. Тихие.
– Что значит «перевернулись»? – спросил Бур, хотя по выражению лица его было видно, что какие-то страшные догадки уже роятся у него в голове. Ведь мы оба присутствовали на допросе Попова и вдобавок совсем недавно видели, как рабочие исчезнувшего завода «Фенолит» уходят домой со счастливыми лицами буддистских монахов.
– Вы это чуть позже сами поймете, – сказала Анжела. – Надо потерпеть.
– Нужно немедленно доложить Изюмову, – сказал Бур.
– Подожди, давай разберемся, – ответил я. – Анжела, как ты тут могла на лыжах кататься? Снега-то нет.
– Ну и что, дядя Игорь. Он был.
– Когда, Анжела?
Девочка задумалась. Лицо ее стало сосредоточенным, как будто она внимательно вслушивалась во что-то важное внутри себя.
– Я не помню, – наконец ответила она и сняла свою шерстяную шапочку.
Волосы у нее на висках потемнели от пота. Да, было слишком тепло. Мне даже показалось, что трава под ногами прямо на глазах наливается зеленью.
Оглядевшись, в стороне, у трансформаторной будки я и в самом деле увидел поставленные торчком лыжи с аккуратно навешенными на носки кругами лыжных палок.
Я тянул
Удивления больше не было, невероятность происходящего наконец-то вызвала своеобразную анестезию, но от этого не становилось легче, потому что не было ни одного ответа на вопрос «что делать?».
– Анжела, но почему здесь? Почему ты каталась на лыжах так далеко от бабушкиного дома? Кто тебя отпустил одну?
Анжела пожала плечами. Точно так же пожимала плечами Лиля, ее мать, в которую я даже был одно время немножко влюблен, как, впрочем, бывал влюблен практически во всех рыжеволосых и зеленоглазых молодых женщин.
– Дядя Игорь, – сказала Анжела. – Я сама не пойму. Я рядом с домом каталась, а потом как-то шла, шла…
«Шла, шла, – думал я, – и прошла двадцать километров. Незаметно для самой себя. Пересекла между делом несколько шоссе и парочку воинских частей, огражденных по периметру заборами и колючей проволокой».
– Анжела, послушай, – как можно более ласково сказал я, – скажи еще раз, как ты называешь этих людей…
– Которые перевернулись?
– Да, которые перевернулись. – Слово далось мне почему-то не без труда.
– Я их вначале называла про себя «мутики», а теперь думаю, что лучше называть их «тихими». Да, они «тихие».
– Анжела, а что ты думаешь о себе? Кто ты? – совсем вкрадчиво спросил я и замер.
– А я не знаю, – ответила она просто. – Я про себя не очень-то много знаю.
– Как это? – влез Бур.
– А вы про себя много знаете? – спросила его Анжела.
– Я всё про себя знаю! – ответил Виталий.
– Какой интересный дядя! – сказала задумчиво Анжела.
«Надо уходить отсюда, – подумал я. – Как можно быстрее. Пока и мы с Буром не перевернулись тем или иным образом. И уводить отсюда девочку».
Тем временем Федоров встал и, помахав прощально рукой, нетвердой походкой пошел к западным воротам складской территории. Водитель шагал рядом, сочувственно на него поглядывая. Бур посмотрел им вслед с выражением человека, жалеющего, что не может ударить каждого из предателей прикладом в затылок, но быстро очнулся, поднял брошенные автоматы, снял один с предохранителя и попробовал произвести выстрел в воздух. Ничего, только щелчок. Бросил его на землю и попробовал то же с другим. Щелчок, щелчок и еще щелчок.