Москва 2087
Шрифт:
— Отойдите, отойдите все! — орал между тем охранник, с трудом перекрывая вскрики и ахи со всех сторон.
— И вызовете сюда еще врачей! — зло крикнул Макс. — Мы же в больнице, мать её!.. Кто-то же здесь должен уметь оказывать медицинскую помощь. Быстрее! — Он кивнул охраннику, указывая на выход. — Я тут управлюсь и без вас.
Тот устремился к дверям, а вместе с ним — и кто-то еще. Но Макс даже не сумел разглядеть, кто именно это был. Другое отвлекло его. Ножик с широким лезвием вдруг сам собой, будто по волшебству, выпал из Наташиной шеи. И клинок его оказался куда короче, чем ожидал
4
Впоследствии, когда ничего уже было не исправить, Макс не раз задавался вопросом: как вышло, что он купился на такой примитивный трюк — выполненный в духе дешевого киношного спецэффекта? И ответ находил только один: очень уж ловко было выполнено отвлечение внимания. И чересчур быстро всё произошло. Погаснувший свет лишил всех на какое-то время ясности зрения. Так что — театрального ножа с убирающимся лезвием, воткнутого в полиэтиленовую подушечку с фальшивой кровью, оказалось достаточно, чтобы обмануть всех. Даже доктора Берестова — хоть он сам себя к простакам уж точно не причислял.
Он выдернул опустевшую пластиковую емкость из-под ворота Наташиного свитера и почти что ткнул ею девочке в нос.
— Что за балаган ты тут устроила? — заорал он со свирепостью, вызванной более всего раздражением на самого себя.
И Наташа снова улыбнулась ему — той самой непонятной улыбочкой, какую он заметил на её лице давеча.
— Это не балаган, — сказала она. — Дело сделано.
В этот момент в коридоре затопотали. И в зальчик вбежали двое молодых мужчин в медицинской униформе — то ли настоящие врачи клиники, то ли просто местные лаборанты. Макс оглянулся на них, зло мотнул головой:
— Ничего не нужно. Эта барышня в медицинской помощи не нуждается.
И он поискал взглядом своего референта-охранника — думая, что тот вернулся вместе с двумя сомнительными докторами. Хотел сказать, что нужно ускорить процесс отправки Надежды Зуевой в специализированный санаторий. Однако своего «прикрепленного» Макс нигде не увидел.
Зато узрел другое.
Сашка Герасимов, который выглядел теперь как двухметровый бугай с толстенной шеей, стоял возле стекла, отделявшего от зальчика страшную процедурную. К стеклу он прижался лбом, а справа и слева от висков держал, имитируя лошадиные шоры, разведенные ладони. Макс мгновенно понял: пластиковые жалюзи, которые исполняли роль черного занавеса, имели узкие щели. И бывший безликий сумел одну из таких щелей обнаружить.
Макс поднялся, бросив на пол свой изгвазданный фальшивой кровью галстук. Конечно, он понимал, что его подопечный испытывает болезненный интерес к процедуре, через которую он сам прошел — на свое счастье, в бессознательном состоянии. Но с такой вот жадностью на неё глядеть — это было явно чересчур. «Не зря я решил, что ему требуется помощь специалиста», — подумал Макс почти что с облегчением.
И в этот момент Сашка Герасимов отпал от стекла и повернулся к нему — грозно, всем корпусом, так что Макс не без труда подавил желание отпрянуть в сторону.
— Его нет, — сказал он. — Там, на столе, он больше не лежит.
Конечно, Макс понял: его подопечный
— Должно быть, всё уже кончено. Вот его и отстегнули.
Тут же, впрочем, он сам себя и одернул: времени-то явно прошло еще мало! А Сашка вместо ответа пробормотал какое-то беззвучное ругательство, а потом прибавил — явно изо всех сил стараясь соблюдать спокойствие:
— Да вы сами пойдите, взгляните — что там. Ваш-то помощничек там уже бегает — крутится, как навоз в проруби.
И это явно была еще одна из неприятных особенностей, которым оказались подвержены реграданты: их манера речи претерпевала самые непредсказуемые изменения, ассимилируя речевые паттерны доноров.
Но в тот момент Макс подумал об этом мельком, чисто автоматически. Расталкивая гомонивших наблюдателей, он устремился в коридор.
5
То, что Макс увидел в процедурной, показалось ему в первый момент настолько диким и немыслимым, что на миг он даже прикрыл глаза — как если бы рассчитывал, что попал под воздействие морока, который необходимо развеять.
Сашка не соврал: бывший директор зоопарка и вправду пропал по стола для экзекуций. Равно как пропали из помещения и все восемь представителей клиники, которые должны были приговоренным заниматься. И можно было бы даже представить, что все они просто-напросто переправляли в другое помещение подвернутого принудительной экстракции Зуева. Вот только — кое-что не позволяло думать так.
Во-первых, рядом со столом так и стояла хирургическая каталка, на которой должны были увезти Петра Зуева после исполнения приговора. И Макс ни секунды не верил в то, что здешние доктора стали бы выносить отсюда нового безликого на собственных руках.
Во-вторых, ремни, которыми Зуева к медицинскому столу прикрепили, были не расстегнуты, а разрезаны. Тем, что освобождал от них бывшего директора Московского зоопарка, явно дорога была каждая секунда.
И, в-третьих, впасть в иллюзию не позволил бы вид юриста с высокими залысинами, который только что зачитывал приговор. Он вяло шевелился теперь в своем застекленном отсеке — и как будто даже отбивался от охранника Макса, который пытался к нему подступить. На затылке рыжеватые волосы мужчины слиплись от свежей крови. Макс даже не знал, чего именно хотел его прикрепленный: оказать помощь этому человеку или немедленно его допросить.
Но — чего он сам хочет, Макс знал. Быстро шагнув к поверженному юристу, он склонился над ним и задал только один вопрос:
— Вы слышали, что именно говорил Зуев, когда его пристегивали к столу?
Лысоватый юрист слышал — и немедленно сообщил Максу, что. А потом прибавил:
— Я даже не понял, кто оглоушил меня — тогда, в темноте.
Но — это обстоятельство Макса в данный момент уж точно не волновало. Он выхватил из кармана свой мобильный телефон — радуясь, что корпорация «Перерождение» обеспечило его этим гаджетом, почти прекратившим существовать в эпоху информационной инволюции. Однако набрать номер полиции он не успел.