Москва – город проклятых
Шрифт:
— Парни, которых кусают инфицированные, обычно вскоре выходят из строя. И превращаются в одного из них.
— Но как видишь я до сих пор не заболел, хотя прошла уже неделя! Если инфекция не победила меня за эти дни — вряд ли со мной теперь произойдёт что-то плохое.
— Как такое возможно? — не понимал Стас. — Почему тогда это произошло с вашей женщиной-дипломатом?
— Этого я не знаю! — сердито сверкнул глазами на смуглом лице мулат. — Но уверен, что мой напарник Нильсен тоже не возродится в зомби.
— Если это действительно так, то возможно ты и твой напарник — тот тип парней, которых ищут военные биологи.
В ответ на это замечание Гранада язвительно усмехнулся:
— Уже только поэтому, Иван, тебе не стоит обдумывать, как прикончить меня.
Но не так то просто было восстановить подорванное взаимное доверие! Одно резкое движение с любой стороны и сразу прозвучит выстрел. Руки Легата намертво вцепились в оружие, он и в самом деле готов был нажать на курок, постаравшись хотя бы на долю секунды опередить морпеха. А вместо этого заставил себя снова сделать глубокий бесшумный вдох и медленно выдохнуть, приводя свои нервы в порядок. Так он всегда поступал на войне в самых критических ситуациях. Зачарованный, Гранада смотрел, как русский медленно положил свой автомат рядом на ступень лестницы, освободив свои руки. Стас был очень осторожен, чтобы не сделать резкого движения…
Время всё шло и шло, а Вас Вас сидел скрючившись на скамейке и не мог заставить себя подняться. Брюхо болело просто жутко. Он навалился на колени животом, ему казалось, так легче переносить боль. Между тем окна верхних этажей окружающих домов окрасило закатом, воздух синел — сгущались сумерки. Разлитая в воздухе тягостная тишина воспринималась иначе, чем ещё несколько часов назад. Оставаться на улице становилось смертельно опасно.
От боли мысли в голове у капитана Сенина мешались, будто слиплись в какой-то комок. Отчётливо ощущался только страх от навязчивой мысли, что надвигающейся ночи ему не пережить. И если на себя он уже почти махнул рукой, — хотя жить безумно хотелось, — то что будет с его маленькой спутницей, Вас Васу было не безразлично.
Сенин осторожно массировал себе живот и мечтал о хорошем обезболивающем. Из ближнего подъезда стремительной, деловитой походкой вышел длинноногий парень, одетый по молодёжной моде в короткую нейлоновую куртку «бомбер» на застёжке-молнии с яркими нашивками на рукавах и груди и в рваные джинсы; затылок его был выбрит, зато на лицо свисала длинная осветлённая чёлка, как у собачки-болонки, а в ухе поблёскивала здоровенная серьга. В общем, то ли панк, то ли рокер, то ли просто молодой выпендрёжник.
С расстроенным и сердитым видом верзила походил вокруг припаркованного у тротуара прокачанного спортивного автомобиля. У машины были разбиты сразу ветровое стекло, фары и радиатор. Высокий пижон выругался и открыл капот.
— Эй! — сквозь боль позвал его Сенин.
Хозяин разбитой машины едва взглянул из-под свисающей ему на лоб длинной косой чёлки на мужика с девочкой, однако его гораздо больше интересовало другое:
— Что за твари сделали это? — зло поинтересовался владелец крутой тачки в пустоту, и снова уткнулся в мотор.
— Эй! — снова окликнул Сенин.
Парень стрельнул в его сторону злыми глазами и грязно выругался. Вот такой пижон, сноб и злобный собственник, но если вокруг больше ни души, а у тебя кишки потихоньку спекаются, то от полного безрыбья и за такого ерша начнёшь хвататься, как за соломинку.
— У нас есть пиво, — не терял надежду привлечь его внимание Сенин.
Парень с расстроенным и хмурым лицом всё же подошёл к ним, взял предложенную банку, буркнув «спасибо», открыл, плюхнулся рядом на скамейку и сделал несколько глотков.
— Найти бы тех, кто этот сделал, головы бы поотшибал — заверил мстительно.
Вас Вас украдкой разглядывал соседа: малоприятный тип с задранным носом и нахальными выпуклыми глазами, один из которых едва был виден за свисающей на лоб «стиляги» косой чёлкой осветлённых волос. Впрочем, таким он мог показаться Сенину на фоне мучительной боли, ему ли, как учителю, не знать, что за несимпатичной внешностью порой скрывается не самое худшее содержимое.
— Да не расстраивайтесь вы так, это всего лишь машина! — произнёс мужчина в утешение.
— Ты не понимаешь, брат, — произнёс, не поворачивая головы, парень, будто разговаривал с ровесником. — Это же спортивная Ауди! Я только что сделал ремонт. Поменять маховик — сотка. Сцепление ещё шестьдесят. Просто плакать хочется…
Парень покосился на мужика и вдруг решил излить ему душу:
— И на хрена я в эту Москву рвался из своего Саранска! Тысячи пацанов из кожи вон лезут, чтобы закрепиться здесь. Ну как же — столица! — зло передразнил он сам себя. — Думал вырвался из своего сранного Саранска, так Бога за бороду поймал…А теперь мечтаю, как свалить поскорей, гори оно тут всё синим пламенем…А тачку жаль… я бы на ней в своём городишке крутым москвичом рассекал…
— Сочувствую. Хорошая машина…Красивая.
— Спасибо. А у тебя, мужик, пиво классное! — в ответ вяло похвалил парень и впервые внимательно оглядел странную парочку:
— У вас ведь тоже проблемы. Может, помощь нужна?
— Не подскажите, есть тут аптека поблизости?
Хозяин разбитой Ауди пожал плечами:
— Была одна, но её давно раздарбанили. Теперь лекарства — валюта. Скажу тебе больше, папаша, пять продуктовых магазинов на этой улице было, так всё разграбили, растащили, просрали.
— А у вас случайно нет обезболивающего? — с надеждой взглянул в лицо парня Вас Вас.
— Откуда! — удивился тот.
— А в аптечке? — Сенин кивнул на машину.
Лицо напротив озарила широкая парняшная улыбка, собеседник выплеснул себе в глотку остатки пива, тряхнул головой, смахивая со лба чёлку, мешающуюся лучше разглядеть чудака, и искренне подивился наивности случайного знакомого:
— Ха, ха, мужик, ты что с луны свалился? Какой же святой наив теперь держит аптечку в машине! Сам видишь, в какой хлам они мою тачку превратили. Ведь полная жопа!