Москва и Московия
Шрифт:
– Осмотреть? Что она во мне найти собирается? – всполошилась Софи. – Хотя пускай осматривает, – поспешил я скорректировать рефлекторно проявленное «нами» недоверие. – Ей ведь интересно. Она же доктор! – За что получил по мозгам, но не до отключки. – Что у нас новенького, Билл? – поспешила Софочка перенести фокус внимания собравшихся.
– Мы мягкое железо расплавили. То, которое кричным называют, или сыродутным. В горшочке из серебришка. Со дна и с боков на угольях грели с поддувом, а сверху подавали берёзовый конденсат тоже с поддувом между поверхностью ведра и сводом печи. Получили слиток однородного мягкого железа. А то помнишь, как у нас первая пушка лопнула из-за неоднородности? Вот. А из этого железа вытянутая не лопается даже при двойном
– Должно повыситься. Тогда твёрдость распределится однородно. Только тут не перебрать бы. Твёрдое – оно же обычно и хрупкое. Слыхал ведь про то, как чугунные пушки разрывает, – поспешил я поддержать идею и предупредить на случай, если ребята переборщат. – Слушай, Билл! Как так вышло, что вы тут перестали жаловаться на нехватку металла?
– Так это всё дядя Сила наворачивает коммерцию. – Парень повернул голову в ту сторону, где от терема к нам приближался местный старшой с кувшином и кружками.
Напоив собравшихся морсом, Сила Андреич стал отвечать на Софочкины вопросы:
– Железо это сыродутное тут много кто из местных издавна плавит. Даже заводик на Сысоле-реке имеется малый, где чугун льют. Мы ведь чего только не возим по всей Вычегде! А людям не хлеб единый надобен, который недорого отдаём. Те же свечи парафиновые – их все любят, потому что без копоти горят. Юфть, ткани крашеные, а из Мурома от тамошних мастеров и посуда добрая, и вещицы валяные! Те же вогулы как-то по-своему медь выплавляют, а их то самоеды где-то встречают, то зыряне. Вот и доставляют понемногу, но всё время. Олово откуда-то из Соловков иной раз привозят. Нет, нарочно мы не торгуем, но люди здесь разные случаются и, бывает, хотят то, что у нас есть. Неудобно отказывать: мы-то ещё привезём или сделаем, а им приятно. Что-то продавать приходится, чтобы не обидеть доброго человека, что-то на обмен отдавать. А иногда и потрудимся – отвезём, что просят, куда укажут, ради добрососедства и всеобщего миролюбия. Оно как-то спокойнее, если соседи нуждаются в трудах твоих.
Вот так и выяснилось, что Котлас начал превращаться в научно-промышленный центр, работающий на привозном сырье и становящийся центром меновой торговли. Охотники, например, берут арбалеты. Другие приносят свои кремнёвые карамультуки в ремонт. А иные даже фитильными пользуются, которые тоже иногда нуждаются в поправлении. Железные ободья для тележных колёс и металлические втулки для них же. Обручи для бочек. Артель углежогов заказала аппарат для пиролиза, который топят, сжигая конденсат.
Технический прогресс начал расползаться по окрестностям, внося в жизнь населения свои плоды. На огородах котласских баб прижилась картошка, завезённая маменькой Агатой. А её любимая кукуруза не прижилась. Не прижились здесь и сахарная свёкла, и подсолнечник. То есть всходят, но толком не вырастают. Судя по всему, им правильный климат будет по берегам нижнего течения Волги, Днепра и Дона – в местах, нынче неспокойных и для мирного земледельца неуютных.
Так что из стратегических материалов у нас нынче в дефиците источники сахара, необходимые для производства спирта, и по-прежнему каучук, который мы изводим бочками на производство обшивок судов. Если отец покупает его всё у того же Зуриты, то нынче этот португалец – очень состоятельный человек. Как же хорошо, что европейцы ещё не догадались, сколь ценный продукт сок гевеи!
– Переломные фальконеты калибром в один дюйм производить можно без особых проблем, – вывел меня из размышлений Билл. – Но картон для гильз приходится выклеивать из бумаги, а она дорога, и мало её. Для учеников нужна. Пробовали варить опилки любых деревьев и со щелочами, и с кислотами. Что-то начинает получаться, но рыхлое и слишком быстро размокающее. Тут, похоже, требуется какой-то клей
А механики пробуют полдюймовую переломку сделать. Тоже не готова ещё, однако проблем пока не встретили кроме всё того же дефицита бумаги для гильз. Делали на пробу латунную гильзу – хорошо получилось, хоть и трудоёмко. Опять же, перезаряжать её можно. Но латунь нынче слишком большая ценность. Она Ивану нужнее для теодолитов, буссолей, секстантов и дальномеров. Опять же, телескопы и микроскопы он из неё делает, – пожаловался тутошний главный по науке и технике.
Да уж! Технический прогресс судорожно извивается в тисках прокрустова ложа современного состояния дел с материалами. Я уже знаю, что латунь получают при производстве меди, добавляя в плавку некие известные не нам камни. Минералогия вообще не мой конёк. А нынешние геологи – рудознатцы – сколь-нибудь подробных книг пока не написали. Или написали, но широким тиражом не выпустили. Или я просто не искал? Поистине невозможно охватить одним разумом всё, что необходимо для создания индустрии, использующей решительно все области познания и производства!
У мотористов очередной шаг по пути, когда-то намеченному Уаттом. Тележка, передние колёса которой скреплены единой осью. Каждое из них приводит в движение шатун, толкаемый поршнем парового цилиндра, один из которых имеет меньший диаметр, а второй – больший. Машина двойного расширения – так называемый компаунд. В качестве парового котла использован шестидюймовый калильный мотор. То есть создан прототип паровоза. Он даже немного ездит.
Полюбовался я на эту игрушку, похвалил ребят за выдумку, да и не стал сильно углубляться в подробности: метод попустительства в таких случаях срабатывает безупречно, а при положительном подкреплении ещё и результаты даёт отменные. У парней в глазах явно читается твёрдое намерение добиться статуса мастера, что и будет достигнуто, когда они справятся.
Дело в том, что паровые машины вообще-то достаточно удобны в эксплуатации. Все их проблемы связаны с громоздкостью котлов и протяжённостью паропроводов. Ну и утилизация отработанного пара – задача непростая. В пароходах его старались запускать по кругу ради экономии пресной воды. В паровозах рассеивали в пространстве, возобновляя запасы воды на станционных водокачках. Но здесь в качестве рабочего тела используется смесь газообразной воды с горячим углекислым газом, который в таком состоянии довольно агрессивен с органикой. Плюс окислы азота, а это уже кислота. И сам азот, всасываемый в цилиндр вместе с воздухом, постоянно пополняет систему.
Ребят ждёт очень интересная работа с массой неожиданностей. Впрочем, пользуясь своим статусом профессора, я эти аспекты с народом обсудил. Раскрыл, так сказать, глаза. И пошёл разыскивать Гарри Смита.
Двинулся в лабораторию, где и застал его в компании Горшечника и Горшечницы. Обсуждались результаты исследования магнетита, найденного гончарами неподалёку, когда те, как это у них заведено, искали новые глины. Вполне искушённый химик уже определил, что в этом камне прорва железа, которое вполне можно извлекать. Дискутировали о конструкции печи и тигля.
Мы с Софи попытались не привлекать к себе внимания, слушая разговор, как он шёл, сам по себе. Но длилось это недолго.
– Ой, профессор! – обрадовалась Горшечница, подхватила меня под локоток и увела в палаты, где показала своего кроху. Они с Горшечником уже обзавелись малышом, о котором лично я ничего более не узнал: реципиентка отключила меня, чтобы пощебетать о своём, о женском.
Уже вернувшись в сознание я понял, что к щебету присоединилась и Герцогиня. Естественно, ни о науке, ни о технике, ни о производстве разговоров не велось – дамы приступили к разговорам о косметике. Дело в том, что в своё время я предупредил ипсвичских школяров о ядовитости многих применяемых в эти поры красителей. Вот почему Рисовальщица практикует исключительно графику, то есть использует только карандаш.