Москва-Лондон
Шрифт:
Ричард страстно прижался губами к тому месту, под которым гулко
и беспокойно билось сердце прекрасной Дианы, а потом рассказал ей о себе и своей жизни все, что знал сам. При этом у него невольно промелькнула мысль, что действительно не родился еще на свет божий тот монарх, который не поведал бы все свои тайны на этом райском ложе…
— А ты знаешь, милый, — проговорила Диана, опершись на локоть, — я кое-что слышала об этом твоем Томасе Грешеме…
— Вот как? — поразился Ричард.
— Да. Но ничего удивительного в этом нет: мои люди по всей Европе
недаром едят свой хлеб. Они вооружают меня знанием обстановки на всем континенте, без чего мне пришлось бы вслепую вести все наши большие
и сложные дела. Насколько мне известно, Грешем один из самых богатых
и влиятельных людей Англии, не правда ли?
— Разумеется. Но, в конце концов, он просто купец и до короны ему, я полагаю, не дотянуться, сколько бы он ради этого ни старался!
— И ему это вовсе не нужно, — заструился мягкий и нежный смех Дианы. — Ведь подобные личности сами вертят этими коронами, как ночными колпаками, и, следовательно, они-то и являются подлинными владыками своих стран, — а это уже сфера моих политических и деловых интересов. Любопытно, почему это до сих пор такой человек не пробился в мою «Жемчужину»… Так зачем же Томас Грешем послал своего доблестного и благородного помощника капитана Ричарда Чанслера в Нидерланды? Я почему-то уверена, что способна выполнить все его поручения, не выходя из моего дома и не расставаясь с тобою…
— О господи! — Ричард сел на постели и страстно привлек свою несравненную волшебницу к груди. — Ах, если бы это стало возможным! Ты знаешь, моя Диана, я чувствую себя в Антверпене примерно так же, как ты
в турецкой сетке с кляпом во рту. Эти задания Грешема… Ах, черт подери, боюсь, мне придется увозить отсюда урну с собственным прахом!
— О боже! Надеюсь, любимый, ты еще не успел убить наследника нашего престола?
— Ах, дорогая моя, поверь, мне сейчас совсем не до шуток. Я ведь должен буду приобрести и доставить в Лондон самые изысканные драгоценности, какие только можно купить на европейском континенте.
— И это все? — В голосе Дианы было столько неподдельного разочарования, что Ричард смутился и уныло вздохнул. — А велика ли отпущенная тебе на эту сделку сумма?
— О да! — покачал головою Ричард. — Громадная. Сто семьдесят тысяч!
— Ваших фунтов?
— Нет, французских экю… золотых, так сказать…
— Прекрасно. Хорошие деньги. Но в чем же тогда проблема?
— Видишь ли… Я решительно ничего не смыслю в этих проклятых по-
брякушках и абсолютно уверен, что вместо бриллиантов мне всучат… прости, дорогая, я вовсе не хотел оскорбить твой слух: моряк, сама понимаешь… словом, надуют меня, как мыльный пузырь.
— Но уж зато в этом-то прекрасно разбираюсь я, дорогой мой! — снова засмеялась Диана. — Ты очень скоро увидишь, как в мой дом принесут для тебя такие украшения, какие, быть может, есть только у меня! А где твои деньги?
— Вот в том-то и дело, черт возьми! Ах, прости, дорогая… Видишь ли, они… как бы тебе это сказать?.. не вполне такие…
— Ах вот оно что! — заметно оживилась Диана. — Но это вовсе не так страшно, как ты себе представляешь. Как-нибудь я просвещу тебя и на этот счет… Полагаю, твои деньги сейчас на корабле?
— Мм… да… в общем… Мы с Чарли сегодня же могли бы принести их сюда. Кстати, дорогая моя, ты не знаешь, куда бы он мог запропаститься?
— Знаю, разумеется, мой милый. Надеюсь, и ему тоже сейчас не до сна…
— Превосходно! Но послушай, милая моя Диана, неужели ты действительно берешься уладить это… темное дело?..
— На твоих глазах и в течение лишь этой недели, — спокойно заявила она. — А что еще тебе велено здесь сделать?
— А-а… против того — сущие пустяки, черт возьми! Диана, богиня моя, ты вытащила меня из петли, куда я сам вынужден был бы просунуть свою глупую голову! — Он осыпал ее поцелуями и топил в своих жгучих ласках. — Я твой раб до скончания века! Ты… ты… О, Диана… ты… настоящая богиня! Я благословляю тех турок, которые привели тебя ко мне! О, Диана…
… — Но ведь ты снова не ответил на мой вопрос, дорогой мой?! — спросила мисс Трелон чуть позже.
— Моя несравненная! В самом деле, второе мое поручение не стоит
и выеденного яйца. Так есть ли смысл тратить на него время?
— И все-таки? — настаивала она. — Я почему-то уверена, что это вовсе не такие уж пустяки. Я думаю, что и здесь могла бы помочь тебе.
— Грешем просил меня выяснить, какова сейчас общая политическая обстановка в Европе, особенно в империи, во Франции и Риме. Больше всего его интересует, что думают там по поводу затухающей английской династии Тюдор. Ведь ныне правящий малолетний король Эдуард смертельно болен и не протянет больше года. Его сменит на престоле старшая принцесса Мария, тоже, кстати, не слишком здоровая. И наконец последняя из рода Тюдоров, принцесса Елизавета, должна дождаться смерти сестры, чтобы занять ее место на английском троне… Разумеется, Грешема прежде всего волнует принцесса Мария. Она, как уверяют нас ее приближенные, еще девственна, хотя по возрасту своему уже далеко не девочка. После провоз-глашения ее королевой Англии Мария может не внять советам своего двора и сама выбрать себе супруга, чтобы все-таки попытаться спасти и продолжить род Тюдоров. Кто может им стать? Кого выберет она? Кто выберет ее? Вот, в сущности, и все, что хотели бы знать Грешем и те великие и знатные вельможи, что находятся поближе к трону.
— Но в этом и заключается моя работа, и будь уверен, что я сумею выполнить ее наилучшим образом! — с улыбкой заявила Диана. — Твой Грешем останется в восторге от того, что ты ему привезешь отсюда. А тебя все это не слишком-то захватывает, судя по твоему тону?
— Ну… нет… почему же?.. — пожал плечами Чанслер. — Не очень, скажем так…
— Напрасно. Пренебрегать политикой — недопустимая роскошь. Но
и это вполне поправимо!
— Что ты хочешь этим сказать, дорогая моя?
— Через одну-две недели в Антверпен прибывает император Карл со своим наследником Филиппом. А это означает, что все владыки и монархи Европы под тем или иным предлогом появятся здесь. Следовательно, все они в разное время будут гостями в моей усадьбе и ты — с моей помощью, конечно же, — получишь возможность выяснить интересующий тебя… ах да — Грешема, разумеется!.. вопрос из первых уст!
— Ты хочешь сказать, что тебя… вот в этом твоем доме… навестит сам император Карл?
— Несомненно! — задорно усмехнулась Диана.
— И… этот… его… Филипп?
— Непременно!
— И он… они… с тобою…
— О нет! На этот раз ни они, ни другие монархи Европы в эту комнату допущены не будут! — заметно волнуясь, заявила Диана. — Ибо с этих пор здесь будет безраздельно царствовать мой самый дорогой… мой единственный отныне монарх… ты, мой Ричард!..
… Домашняя дипломатия несравненной Дианы Трелон работала безупречно четко и надежно.
Первой ее жертвой стал крупнейший в Антверпене, а следовательно,
и в Нидерландах (и едва ли не во всей Европе) ювелир и торговец драгоценностями Ганс Бергер. Этот в высшей степени достойный, пожилой и весьма пухлый господин, с тяжелой золотой цепью на плечах и груди, восседал сейчас в роскошном кресле, обитом высеребренной кожей. Пальцы его рук были сплошь унизаны разнообразными перстнями и кольцами такой неповторимой красоты, словно служили муляжами в витрине главного магазина их знаменитого хозяина. Высокий кружевной ворот его рубахи был застегнут огромной бриллиантовой брошью, драгоценные застежки тупоносых сафьяновых башмаков на высоких и широких каблуках, обитых