Москва-Лондон
Шрифт:
Все остальное время пути до самого Лондона они обсуждали детали нового дела, и теперь, по крайней мере теоретически, Грешем знал о нем, пожалуй, ненамного меньше, чем сам бывший легендарный разбойник Принц. Со свойственным ему размахом в создании любого дела Грешем внес массу всевозможных изменений и дополнений в предложенную Троттером общую схему организации разбойного промысла в Англии…
— Я думаю, — говорил он как-то за ужином Филиппу, — за два-три года нам удастся поставить это дело на ноги, а затем… О, у меня только что возникла идея присоединить к нему еще одно: публичные дома, азартные игры и все такое прочее! Разве не настало время и все эти дела сжать в одном кулаке? По-моему, и на этом деле можно сделать хорошие деньги. Что вы на это скажете, дружище?
— Черт подери, сэр Томас! — с восторгом воскликнул Троттер. — Такую гениальную голову мог ниспослать вам только сам Господь Бог! Я могу надеяться, что и это дело вы поручите мне?
— Да, если успешно справитесь с основным.
В Лондоне Грешем сказал Чанслеру:
— Никакого Филиппа Троттера вы никогда в жизни не видели. Уничтожьте все соответствующие записи в судовых журналах. Впрочем, лучше вообще сожгите их и заведите новые, без упоминания этого имени. Я, как всегда, целиком полагаюсь на вас, Ричард.
И Филипп Троттер навеки канул в небытие, словно никогда не рождался на свет божий и не оставлял там своих весьма заметных следов. В компании сэра Томаса Грешема с той поры занял весьма прочное и совершенно обособленное место его новый помощник, некий мистер Джон Говард, руководивший делом, о сути которого не знал даже сам Роберт Кау…
…С тех пор минуло более десяти лет.
— Я рад, Джон, видеть вас по-прежнему цветущим и преуспевающим. — Грешем встретил Говарда у дверей своего кабинета. Они обменялись крепким рукопожатием, и хозяин под руку повел своего гостя к камину. — Прошу. К сожалению, у меня сегодня не слишком много времени, так что
заранее прошу меня извинить.
— У вас сегодня такой великий день, сэр Томас, что просто дух захватывает! — проговорил Говард, удобно усаживаясь в кресле у камина и протягивая руки к огню. — Мы все молимся о счастливом исходе монаршего
визита в ваш дом!
— О да! Особенно, я полагаю, ваши богобоязненные подопечные, друг мой! — засмеялся Грешем, а вслед за ним и Говард. — Им, я думаю, есть
о чем переговорить с Господом Богом с глазу на глаз!
— Есть, сэр Томас, есть! Иначе ваша казна не выглядела бы столь при-
влекательно! — продолжал смеяться Говард.
— Но и вы, дорогой Джон, мало что потеряли в этом деле! — Грешем обеими руками потрепал колени Говарда, туго обтянутые темно-бежевыми чулками. — Кстати, Джон, недавно я просмотрел счета некоторых ваших общин и ужаснулся. Вы знаете, что среди них есть такие, чьи капиталы далеко перевалили за двадцать, а у некоторых даже за пятьдесят тысяч фунтов?
— О да, сэр Томас, разумеется, — кивнул Говард, — у меня немало таких общин, где люди никогда не сидят сложа руки…
— Хм… и это действительно так, черт их подери! — усмехнулся Грешем. — Надеюсь, вы слышали, что недавно меня сбросили с коня у самого королевского дворца?
— Нет, сэр Томас, последнее время я редко бываю в Лондоне. Полагаю, они и ограбили вас?
— Разумеется! Я остался без своего любимого арабского красавца коня
и без полутора тысяч фунтов, которые вез во дворец. Они сорвали с меня все драгоценности и в заключение круто намяли мои бока. Вы чертовски дурно воспитываете своих подопечных, мистер Джон Говард!
Они весело смеялись, и было видно, что встреча доставляла им истинное удовольствие…
— Я постараюсь доказать вам, сэр Томас, — говорил сквозь смех Говард, — что это досадное недоразумение вовсе не связано с невоспитанностью моих подопечных: ведь они хотя и не ведали, кого потрошат, но все-таки оставили вас в живых. Ей-богу, это же настоящие джентльмены! Надеюсь, мне удастся вернуть вам все ваше добро, сэр Томас…
— Благодарю вас, Джон, — все еще улыбался Грешем, — я давно пере-
стал удивляться вашей фантастической власти над этими людьми. Боюсь, однако, что их стало слишком много в Лондоне. Крестьяне боятся везти сюда продукты, торговцы заметно сократили операции и повесили замки на многие десятки лавок, купцы в панике, а ремесленные цехи призывают
к оружию свою братию. После того как ваши люди совсем недавно до нитки ограбили и варварски избили пятерых членов парламента только что
не в самом зале заседаний палаты общин, решено ввести в Лондон два-три полка кавалерии для очередной чистки города. Надеюсь, вам не слишком помешают эти сведения?
— О, нисколько, сэр Томас, благодарю вас! — воскликнул Говард. —
Я сумею наилучшим образом пристроить их!
— Превосходно. — Грешем взял каминные щипцы и, согнувшись над огнем, продолжал негромко говорить: — Итак, Джон, как вы относитесь
к существованию слишком крупных счетов некоторых ваших общин в моем банке?
— Я думаю, — спокойно пожал плечами Говард, — что именно эти общины могут прежде всего пострадать от гнева его величества и его войск…
— Мне было бы весьма прискорбно убедиться в этом, тем более что счета таких общин окажутся выморочными и их придется закрыть…
— Увы, — вздохнул Говард, — профессия этих людей столь прискорбно отличается от занятий певцов церковного хора.
— На этом деле, друг мой, вы заработаете себе целое состояние, — проговорил Грешем, продолжая работать щипцами в огне. — Полагаю, не стану беднее и я. Тем более я бы хотел призвать вас к сугубой осторожности. Не мне вам говорить о последствиях малейшей оплошности с вашей стороны. Продумайте и десяток раз взвесьте каждый элемент этой операции вместе
с Томасом Одричем.