Москва парадная. Тайны и предания Запретного города
Шрифт:
Но судьбе было угодно испытать Александра Каминского на прочность. Его карьера оборвалась в 1888 г., когда неожиданно обрушился один из домов на Кузнецком мосту, возводимых его фирмой. Несмотря на то, что архитектор в это время занимался строительством собора под Москвой, и работами на Кузнецком мосту фактически руководил один из его помощников — инженер Попов, А.С. Каминский был признан виновным, приговорен к «церковному покаянию и к шести неделям ареста. В начале 1893 года его уволили из архитекторов Московского купеческого общества, даже не поблагодарив за 25-летний вклад в благоустройство города. Архитектор, так и не сумевший вновь войти в строительную элиту, умер в 1897 году.
В 1895
Для своих рабочих И.В.Морозов построил в Никольском новые казармы, больницу, училище и два стадиона, считавшиеся лучшими футбольными полями в России. При стадионе была создана из рабочих Викуловской мануфактуры футбольная команда, Клуб-спорт «Морозовцы», неоднократно становившаяся чемпионом империи. К слову, содержавшаяся на средства Ивана Викуловича команда 4 года подряд становилась чемпионом МФЛ и одновременно обладателем кубка господина РФ. Фульда. «Морозовцев» называли «грозой Москвы», а Орехово-Зуево — кузницей футбола.
При новом владельце в особняке были сделаны новые роскошные интерьеры по проекту великого Ф. О. Шехтеля. Переделка дома была начата в связи со свадьбой Ивана Викуловича и Варвары Александровны Вороновой, артистки балета Императорского Большого театра, правнучки того самого помещика Рюмина, от которого много лет назад Морозовы откупились на волю. Таким образом, соединились потомки бывших крепостных и бывших помещиков.
Сказочный хозяин особняка
В 1922 году в доме И. В. Морозова разместилось германское посольство и сразу же попало под пристальное наблюдение советских спецслужб. Вот что рассказал генерал-лейтенант госбезопасности B.C. Рясной. (Стиль и орфография документа полностью сохранены.) «… Главным объектом внимания нашего отделения были посольства Германии и Словакии, их дипломатический и технический персонал, квартиры дипломатов и сотрудников, не имеющих рангов. Немецкое посольство располагалось на улице Станиславского (ныне снова Леонтьевский переулок), словацкая миссия — на Малой Никитской, 18 (ныне там — посольство Лаоса). Штат германского посольства достигал двухсот человек. У одного только военного атташе генерал-майора Эриха Кестринга было около двадцати сотрудников. Мы точно знали, что шпионажем занимались почти все. Нам также было известно, что представителем немецких спецслужб был советник посольства, глава его консульского отдела Герхард фон Вальтер.
У него была любовница со странным именем Пуся — красивая, высокая, стройная блондинка лет тридцати. По должности — технический сотрудник аппарата военного атташе Кестринга. Вдвоем, фон Вальтер и Пуся, вертели всем персоналом посольства, кроме, разумеется, трех-четырех самых высокопоставленных дипломатов. К слову сказать, Пуся откровенно заглядывалась на всех попадавшихся ей по дороге мужиков, была, грубо говоря, «слаба на передок». Это позволяло, как мы надеялись, найти к ней какие-то подходы. В обслуге посольства мы имели свою агентуру, но собираемая ею информация большой ценности не представляла,
Не знал тогда B.C. Рясной, что его «соседи» — Разведывательное управление Генерального штаба Красной Армии — имели среди персонала германского посольства своего человека. Им был заместитель заведующего отделом торговой политики советника Густава Хильгера — Герхард Кегель. Подпольщик, член Компартии Германии с 1931 года, соратник знаменитой ныне советской разведчицы Ильзы Штебе, впоследствии казненной гитлеровцами, Кегель регулярно встречался со своим советским куратором из военной разведки и передавал тому доступную ему по службе информацию.
И. Риббентроп на пресс-конференции сообщает о начале войны против СССР
Посол рейха в СССР граф Фридрих Вернер фон дер Шуленбург с руководящими работниками посольства. Москва, 1939 г.
Именно отсюда, от морозовского особняка в ночь на 22 июня 1941 г. спешно сорвался черный «Мерседес» и направился в Кремль. В «Мерседесе» находился посол германского рейха граф Шулленбург, получивший незадолго до этого секретную шифровку от Риббентропа, и мчался он к народному комиссару иностранных дел СССР Вячеславу Молотову, чтобы немедленно открыть ящик Пандоры — объявить о начале войны.
По словам историка и публициста Роя Медведева, Шуленбург появился в кабинете наркома иностранных дел Молотова в Кремле около 6 часов утра. Германский посол заявил, что ему поручено передать Советскому правительству ноту следующего содержания: «Ввиду нетерпимой далее угрозы, создавшейся для германской восточной границы вследствие массированной концентрации и подготовки всех вооруженных сил Красной Армии, Германское правительство считает себя вынужденным немедленно принять военные контрмеры». Молотов не сразу понял, о чем идет речь, и спросил: «Что означает эта нота?» Шуленбург ответил, что, по его мнению, это начало войны. В момент, когда посол делал это заявление, бомбы уже рвались над советскими городами, убивая тысячи людей. Шуленбург был также явно расстроен и подавлен выпавшей на его долю миссией, давая понять своему собеседнику, что считает действия своего правительства неоправданными и неожиданными.
Вернувшись в кабинет Сталина, Молотов принес всем дурную весть: «Германское правительство объявило нам войну». По свидетельству Жукова, Сталин молча опустился на стул и закрыл глаза. Наступила долгая тягостная пауза. Ее нарушил Жуков, предлагая немедленно обрушиться на противника всеми имеющимися в приграничных округах силами. Выслушав предложения военных, Сталин ответил своим полководцам, рвавшимся, как ему казалось, побряцать оружием, что это преждевременно, что Красной Армии следует «не поддаваться на провокации». Может быть, все еще уладится мирным путем. Впереди было 1418 дней и ночей битвы с фашизмом, самой страшной в истории.
Официальное заявление о войне сделал, как известно, в 12 часов дня В.М. Молотов «по поручению Советского правительства и его главы товарища Сталина». Именно в этом заявлении начавшаяся война была впервые названа «отечественной». Все запомнили навсегда последние слова речи Молотова: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». По словам генерала Рясного, когда началась война, ему и его сотрудникам было поручено занять здания посольства и произвести в них тщательный обыск. Они нашли много чего, в том числе и настоящий склад оружия.