Москва парадная. Тайны и предания Запретного города
Шрифт:
Для строительства невиданного особняка сказочно богатый купец пригласил молодого и талантливого зодчего Николая Ивановича Поздеева, занимавшего в то время должность городского архитектора города Ярославля и именовавшегося в официальных бумагах «Художником первой степени». Для постройки был выбран псевдорусский стиль, очень модный в те времена (Исторический музей, здание магазина ГУМ и т. д.). Этот стиль черпал вдохновение из образа русских деревянных теремов, самый знаменитый из которых — дворец царя Алексея Михайловича в Коломенском. По свидетельству очевидцев, Игумнов не задал пределов его стоимости, указав лишь желаемые размеры дома и состав его помещений. Мало того, он с одной стороны, почитал себя русским патриотом, а с другой, как и всякий купец, тяготел к помпезной французской роскоши, «стилю Людовика XV», которому
Купец Игумнов хотел, чтобы дом отражал его богатство, и не жалел денег на строительство, заказывал самые лучшие материалы: кирпич привезли из Голландии, изразцы были изготовлены на знаменитом фарфоровом заводе Кузнецова. По слухам, на его строительство было затрачено миллион рублей!
В 1893 году дивный дворец был закончен. Ничего подобного в столице не было и нет.
Центральный двухэтажный терем перекрыт высокой кровлей на четыре ската, завершенной сверху ажурной решеткой с копьями на концах. К нему примыкает ряд башен, крылец, вышек, образуя единый живописный ансамбль. Дом кажется составленным из отдельных нарядных теремков, расположенных произвольно. Однако, если вглядеться внимательнее, становится очевидным, что на самом деле все эти элементы есть не что иное, как броская декорация, надетая на единый объем здания. Живописные кровли, луковичные маковки шатров, дутые колонны, арочные окна с «гирьками», кокошники, изразцы с диковинными растениями и райскими птицами, нарядное царское крыльцо — все напоминает государевы покои теремного царского дворца, создавая впечатление обилия и сказочного богатства.
В нем причудливо сочетаются, казалось бы, несовместимые вещи. Так, снаружи здание похоже на былинный терем, а внутри особняка воссозданы атмосфера и интерьер роскошного дворца времен французского короля Людовика XV. Гостиная, малый салон, а также малая столовая — все выполнено в стиле ампир времен правящей французской династии Бурбонов. И везде, на каждом шагу королевская роскошь.
Парадный вход выполнен в виде «красного» крыльца, увенчанного затейливым шатром. За высокой дубовой парадной дверью с крупной резьбой расположена роскошная прихожая, отделанная в русском стиле и поражавшая гостей многоцветным «сказочным» орнаментом. На золотом фоне сложнейшее переплетение линий, завитков образуют причудливые орнаменты, подобные гигантским фантастическим цветам. Над медными полотнами дверей — уникальное керамическое обрамление, стилизованное под XVII век русского «пышного узорочья». Невольно забываешь, что интерьеры, первыми встречавшие гостей, созданы всего лишь сто лет назад. В этом, вероятно, и заключается секрет очарования внутреннего убранства дома Игумнова.
Нарядная резная дубовая лестница, освещенная цветными стеклами витражей, ведет в аванзал перед Большой гостиной. Пространство устремляется вверх, к золоченым сводам, каждая ступень лестницы возносит человека из полумрака к миру света. И снова золоченые своды и богато отделанные двери с многоцветными орнаментами в духе порталов старинных боярских палат XVII века. Резная, окованная медью, дверь соответствует общему замыслу и также выдержана в русском стиле. Но с обратной стороны она декорирована иначе, в духе французского классицизма. Открыв ее, гости оказывались «в гостях у Людовика XV». Этот архитектурный сюрприз неизменно поражает посетителей и 100 лет назад, и сегодня.
Великолепные фламандские гобелены XVII века, изображающие аллегорические сцены, золоченый гарнитур в стиле Людовика XV, золоченый гарнитур и большая роскошная люстра — подчеркивают французский дух Большой гостиной. По рассказам сотрудников посольства, до революции 1917 года уникальные старинные гобелены украшали стены Французского посольства в Петербурге.
Декор потолка также великолепен: крылатые амуры поднимают занавесы над медальонами с профилями деятелей русского Просвещения, полулежащие нимфы в ниспадающих одеждах, держат в руках золоченые лиры, плафон обрамляют лепные цветочные гирлянды. На лепном карнизе — барельефы Пушкина, Тургенева, Суворова, на стенах портреты Петра I и Екатерины П.
Вся остальная анфилада залов второго этажа — торжество французского классицизма.
Нарядный
Малая гостиная
Музыкальный салон
Она связывает камерную и изысканную Малую гостиную, столовые, кабинет, будуар и спальни. По словам очевидцев, в доме было более сорока комнат, предназначенных для жизни, деловых встреч, отдыха и досуга хозяев.
Малая столовая декорирована мебелью и тканями эпохи ампир, а парадная столовая несет на себе печать средневековья. В одной из самых скромных комнат второго этажа расположен кабинет посла с мебелью в стиле ампир.
Замурованная танцовщица
По воспоминаниям очевидцев, москвичи не сразу приняли «нарядного чужака». Коллеги-архитекторы неодобрительно восприняли новаторство никому не известного автора, язвительно назвав его «нафталиновой архитектурой» — скучной и эклектичной. В то время слово «эклектика» стало синонимом безвкусицы и напыщенности. В моде царили другие стили, и едва возведенный роскошный особняк подвергся едким нападкам и уничтожающей критике.
Танец. А. Муха
Игумнов, поддавшийся этим настроениям, быстро разочаровался в своем ярославском зодчем, приказав оплатить ему все расходы, которые превышали всплывшую из небытия смету (около одного миллиона рублей). По слухам, не вынесший травли, опозоренный и разоренный архитектор покончил жизнь самоубийством, прокляв перед смертью свое творение. А его расстроенный владелец стал редко посещать «завистливую» Москву, и большую часть времени многочисленные покои дома пустовали. Рассказывали, что многие жители Замоскворечья, проходя мимо него, демонстративно переходили на другую сторону улицы, крестясь и ворча, о том, что слава у дома недобрая. Молва тут же поселила в недостроенном еще особняке любовницу хозяина, которую он, конечно же, уличил в измене. Как клялись жители Замоскворечья, разъяренный хозяин заживо замуровал в стене несчастную в подаренном ей когда-то бриллиантовом ожерелье. С тех пор ее неприкаянный призрак якобы бродит по залам особняка, тревожа покой его обитателей. Потом Игумнов долго, но безуспешно выставлял дом на торги. Никто не захотел покупать дом с «замурованной танцовщицей». И дом несколько лет пустовал.
По словам очевидцев, каждый, кто проходил в полночь мимо таинственного дома, слышал странные воющие звуки, напоминающие страшные завывания и надрывные стоны. Но, как вскоре оказалось, к привидениям эти звук не имели никакого отношения. Дело в том, что Игумнов заказал для своего роскошного особняка модные тогда в Европе голландские печи и нанял для их установки молодого рабочего. Парень якобы стал флиртовать с хорошенькой дочерью купца, за что вскоре был навсегда отлучен от богатого дома. Хозяин выгнал нахального молодца, не заплатив ему ни гроша. Молва утверждает, будто перед уходом обиженный печник тайком набил дымоходы глиняными черепками. В итоге, когда в тереме-дворце затапливались печи, то по ночам трубы и стены начинали издавать ужасные звуки и надрывные стоны, от которых хозяин невыносимо страдал.
Другое, не менее фантастическое предание гласит, что однажды Игумнов решил удивить своих гостей и приказал выложить полы в одной из парадных комнат золотыми монетами новой чеканки. На монетах, естественно, был изображен профиль императора, который поневоле топтали ногами веселившиеся гости. Рассказывают, что слухи о таком неуважении к царственной особе дошли до Петербурга. В Зимнем дворце негодовали: «Купец топчет ногами императора!», и Игумнову запретили появляться в обеих столицах. Купец поспешил покинуть Москву и уехал в свое южное имение. Дом несколько лет пустовал. А затем грянула революция.