Москва парадная. Тайны и предания Запретного города
Шрифт:
Неискушенный в геральдике человек, наверное, немало удивится, когда узнает, что современная Франция не имеет собственного государственного герба. Не обнаружить щита с его изображением на здании посольства Франции в Москве, тогда как это обязательный атрибут посольств других стран!
Если спросить у француза о национальном символе, то он, немного подумав, вспомнит о Марианне, символическом образе, олицетворяющем Францию. Подобное изображение впервые появилось в годы Великой
Нынешний герб Франции, девятый по счету, стал символом Франции после 1953 года, хотя и не имеет никого правового статуса в качестве официального герба. Первый официальный французский герб представлял собой щит с изображением множества золотых геральдических лилий на синем фоне. Геральдическая лилия — это стилизованный рисунок цветка желтого ириса, который символизировал Пресвятую Деву. Такой герб, по сути, стал основой для всех последующих. В свое время каждая правящая династия в зависимости от фамильной символики добавляла цвета, меняла количество лилий и дополняла символику герба.
Символ Королевства Франции сменил герб Первой империи Наполеона. Но этот герб Франции, как и власть, не продержался и четверти века. Судьба последующих гербов и их правительств стала похожей — после свержения Наполеона каждый герб держался не более 18 лет. От геральдического герба гордые французы отрекались всякий раз, когда в стране уничтожалась монархия и устанавливалась республика. Смена политического строя в истории Франции происходила не однажды, поэтому современные французы не изъявляет желания принять официальный государственный герб.
Сейчас эмблема Франции представляет собой изображение пельты с головой льва на которой выгравированы буквы «RF» (Republique Francaise), что означает «Французская республика». Пельту окружают ветки оливы и дуба, символизирующие мир и мудрость, достоинство и славу. А основанием всей «конструкции» служит фасция, обернутая вокруг топора, являющаяся символом правосудия.
Расположение цветов национального французского флага также глубоко символично и неразрывно связано со знаменитым революционным девизом: синий — свобода, белый — равенство, красный — братство.
Сегодня дом на Якиманке живет, как и столетие назад полной жизнью. В столовой завтракают и обедают, в гостиных принимают гостей, звучит рояль, не пустуют и личные апартаменты хозяев, любящих свой дом, как будто самой историей предназначенный для встречи России и Франции. В парадных интерьерах, находящихся сегодня в распоряжении главы французского посольства Жана де Глиниасти (Jean de Gliniasty) проходят дипломатические приемы, коктейли, ужины, концерты и даже дефиле русской и французской моды. Здесь регулярно устраивают приемы, на которые съезжается представители различных посольств и столичный бомонд. Наиболее шумно отмечают день взятия Бастилии, когда под открытым небом, накрывают изысканные столы, а звуки музыки слышны далеко от посольства.
Кажется, дом Игумнова окончательно избавился от призраков прошлого. Ничто не напоминает сегодня ни о несчастной танцовщице, ни о хранившемся здесь мозге вождя мировой революции. Однако сотрудники посольства на раз заявляли журналистам, что видели в темных ночных коридорах таинственную белую даму.
С Францией связан и еще один сказочный московский терем, уютно расположившийся на тихой Пречистенской набережной. По соседству с древним Кремлем разместилась резиденция военного атташе Франции.
Дом,
ЦВЕТКОВСКАЯ ГАЛЕРЕЯ — РЕЗИДЕНЦИЯ ВОЕННОГО АТТАШЕ ФРАНЦИИ.
Пречистенская набережная, д. 29, стр. 1.
Арх. В.М. Васнецов, 1901 г.
Вот уже более века смотрят на Москву-реку окна нарядного двухэтажного особняка, похожего на искусно украшенный ларец и на сказаный терем допетровской Москвы. «Дом-ларец» из красного кирпича с полукруглым, заостренный кверху фронтоном и резными каменными наличниками, был построен для известного коллекционера Е. М. Цветкова, основателя уникальной картинной галереи.
В.Е. Маковский. Портрет И.Е. Цветкова. 1912.
Сегодня это имя практически забыто. А тогда оно звучало наряду с именами других известных коллекционеров Москвы — Морозовых, Остроухова, Щукина, Третьякова. Сын бедного священника из крохотного села Симбирской губернии Иван Евменьевич Цветков был типичным самородком, упорством и трудолюбием, сумевшим подняться с самых низов социальной лестницы наверх, став уважаемым и очень богатым человеком. После блестящего окончания гимназии способный юноша был принят в Петербургский технологический институт как победитель конкурса с правом бесплатного обучения. Защитив в 1873 г. кандидатскую диссертацию в Московском университете, он поступил на службу в Московский акционерный земельный банк, где остается на всю жизнь, сделав очень заметную карьеру.
По словам современников, Цветков был очень экономен, как человек, долго живший впроголодь и привыкший считать каждую копейку. Многие годы он просто копил деньги, боясь их тратить, но настало время, когда в его жизнь вошла страсть к искусству. Однажды, еще, будучи студентом, он попал в Голицынский музей и впервые увидел уникальное собрание картин. Позже известный коллекционер вспоминал: «Они были для меня откровением… дали мне новое, неведомое наслаждение и новый интерес к жизни». С этих пор Цветков стал постоянно посещать художественные музеи, и не только Москвы и Санкт-Петербурга, но и Берлина, Вены, Берна.
Первая картина Цветкова «Сказитель былин Никита Богданов». В.Д. Поленов, 1876
В 1874 году он познакомился с коллекцией П. М. Третьякова, впервые открытой для широкой публики. «Здесь я буквально жил, изучал картины, отдыхал душой», — писал восхищенный Цветков. Движимый примером П. М. Третьякова, он решил собирать произведения русских художников. Но, не обладая возможностями Третьякова, он был вынужден ограничиться покупкой более доступных ему вещей — в его собрании было немало рисунков, гравюр, этюдов и подготовительных работ (их в собрании около 1500). В папках, сложенных в специальные деревянные шкафы, он хранил драгоценные работы Брюллова, Федотова, Репина и др. Иван Евменьевич в одном из интервью газетчикам как-то признался: «У Третьякова — это громадное, дивное исследование по истории искусства, а у меня только его конспект».