Москва-Поднебесная, или Твоя стена - твое сознание
Шрифт:
В отделение их! — командовал политический деятель, — Мы их за попытку терроризма! И выясните кто он такой этот профессор Васильев!
Омоновцы подтащили задержанных к машине и затолкали вместе с телевизором внутрь.
АНАНАСОВЫЙ
Майор Загробулько проснулся поздно. Была суббота и официально у майора был выходной, но в связи с печальными событиями, Вифа Агнесович предполагал все равно заскочить в участок, узнать не прояснилось ли чего нового относительно совершивших преступление фокусников, нет ли новых данных о ремонтных работах в башне и заодно, возможно,
В час двадцать пять, Загробулько открыл дверь своего кабинета, сел за стол и вызвал старшего лейтенанта Василькова. Тот явился очень скоро, снова сиял глазами, излучая счастье, и Вифлеем подумал что Васильков, скорее всего влюблен сейчас в какую-то прекрасную молодую девицу, которая несомненно отвечает ему взаимностью. На секунду в трехлитровой голове заскулила бездомным псом тоска одиночества, но Загробулько быстро спугнул ее, обрушившись на подчиненного вопросом:
— Что вам удалось узнать старший лейтенант?
— Относительно башни, — радостно сообщил Васильков, — информация такая. Ремонтные работы накануне происшествия действительно велись. Во-первых, шла замена тросов, и установка новых подъемников, этим занималась датская строительная компания специализирующаяся на лифтовом оборудовании, — он заглянул в папку что была у него в руках, — фирма — «Бьюти Стоун», субподрядчиком с нашей стороны выступал некий строительный трест «Латунь». Во-вторых, велись работы по укреплению железобетонного ствола башни. Этим занималась другая иностранная фирма «STELS-77», но самое интересное, что субподрядчик здесь опять же пресловутый трест «Латунь».
— Так, так… — улыбнулся Трилитр, почесав свой удивительный с точки зрения патологоанатомов, затылок.
— Я узнал, — продолжил неунывающий Васильков, — местонахождение главного офиса ООО «Латунь», — он протянул майору листок с адресом. Генеральный директор Иван Афанасьевич Берг, сорока пяти лет, проживает в Москве, по адресу Кривоколенный переулок, дом… — старший лейтенант указал глазами на листок, переданный Загробулько, — …там написано…
Майор кивнул.
— Сейчас пробиваем их банковские операции на предмет поступления крупных наличных средств.
— Молодец! — искренне похвалил Загробулько.
Васильков просиял еще больше, хотя казалось это совершенно невозможно.
— Фотороботы преступников, разослали во все службы, включая Интерпол. Так же выясняем модель холодильника, известно что это «SAMSUNG» бытовая серия. К нам в прошлом году ввезено было пять тысяч холодильников этой линейки. Три тысячи из которых проданы в Москве.
— Отлично! Ты это все за один день разузнал?
Васильков ответил лишь блеском глаз.
— Хвалю старший лейтенант! — Вифлеему было невероятно приятно, осознавать что работает рядом с ним такой первоклассный сыщик. — «А ведь он далеко пойдет» — подумал Загробулько мечтательно и ему вдруг представилось как он, старый и обрюзгший, все еще майор, стоит на ковре перед возмужавшим Васильковым — генералом и подобострастно докладывает о криминогенной обстановке в столице.
— Что еще, Василий Андреич?
Старший лейтенант насторожился, но сияния не погасил, а осторожно ответил.
— Сегодня собираюсь встретиться с известнейшим иллюзионистом, Мучачесом Гио. Он вечером будет в Домодедово. Прилетает с гастролей по Европе. Ну а потом думаю заняться Бергом — гендиректором треста.
— Знаешь что, ты давай-ка пока ограничься фокусником, а с Бергом я сам побеседую, — Загробулько снова придал голосу подобающую окраску и нахмурился, будто думал о чем-то масштабном.
— Слушаюсь!
— Так, ну с этим все понятно, теперь надо бы решить другой вопросик…
Васильков прищурился. Он знал, что означала эта фраза. А означала она только одно, что сегодня выходной и было бы совсем не дурно собрать коллег в кабинете, да и под хорошую закусочку, под холодненькую водочку, посидеть пару-тройку часиков беседуя на отвлеченные темы о бытовом, о житейском, о приятном сердцу.
— Каюмова с Профонасенко видел минут пять назад, — ответил сообразительный Васильков, — Семирядцев тоже здесь должен быть, ну и конечно Верочка…
При упоминании о Верочке, молодой следовательнице-стажерке, у Загробулько сладко засосало под лопаткой, и на щеках зажегся румянец. Вифа Агнесович, был по-мальчишески влюблен в рыженькую стройную милиционершу и пытался безуспешно это скрывать.
— Отлично, — занервничал майор и выудил из кармана несколько смятых купюр, которые протянул Василькову. Тот кивнул и прытко покинул кабинет, а Вифа Агнесович, погрузился в негу мечтаний, смыслом которых была практикантка Верочка.
Через полчаса рабочий стол Загробулько был покрыт белым листом ватмана и искусно сервирован водкой «Стольная», красным вином «Киндзмараули», маринованными огурчиками, салатами в пластиковых лотках, нарезанной колбаской, сыром, блестящими оливками и тремя пакетами ананасового сока.
— Зачем три ананасовых купили? — причитал Профонасенко, кривясь небритым лицом.
— Да что тебе не все равно? — отвечал Васильков счастье, которого, по всей вероятности, было безграничным.
— Не люблю я его! Лучше б апельсиновый или виноградный.
— Хватит вам мальчики, — нежно словно пела, утихомиривала спорщиков Верочка, а Загробулько, красный и смущенный не смел на нее смотреть.
— Выходит тебе, Вифа Агнесович, башню поручили? — ухмыляясь, спросил Варлам Каюмов, старший по особотяжким.
— Мне.
— Да-а… ну и как? Версии, гипотезы есть? — насмешливо продолжал издеваться Каюмов.
— Есть, — гордо ответил майор, — А ты, наверное, тоже полагаешь, что это дело рук нечистой силы?
— Да тут и нечего полагать, — включился в разговор капитан Семирядцев, — такое ни одному человеку не под силу. Ты же туда сам ездил, все же видел своими глазами?
— А кто сказал, что это дело рук одного человека? — выдал аргумент Загробулько, — Я как раз и утверждаю что это заранее спланированная, и очень хорошо профинансированная диверсия. И осуществили ее не эти три… шута гороховых, а… — тут майор встретился взглядом с искрящимися перламутровыми глазками Верочки, которая несколько распутно смотрела на Вифу Агнесовича, покусывая персиковые губки, и потерял нить размышлений. Он покраснел, и по трехлитровому его затылку пробежали мурашки.