Москва Поднебесная
Шрифт:
В час двадцать пять Загробулько открыл дверь своего кабинета, сел за стол и вызвал старшего лейтенанта Василькова. Тот явился очень скоро, снова сиял глазами, излучая счастье, и Вифлеем подумал, что Васильков, скорее всего, влюблён в какую-то прекрасную молодую девицу, которая, несомненно, отвечает ему взаимностью. На секунду в трёхлитровой голове заскулила бездомным псом тоска одиночества, но Загробулько быстро спугнул её, обрушившись на подчинённого вопросом:
– Что вам удалось узнать, старший лейтенант?
– Относительно башни, – радостно сообщил
– Так, так… – Трилитр улыбнулся, почесав свой удивительный, с точки зрения патологоанатомов, затылок.
– Я узнал, – продолжил неунывающий Васильков, – местонахождение главного офиса ООО «Латунь». – Он протянул майору листок с адресом. – Генеральный директор – Иван Афанасьевич Берг, сорока пяти лет, проживает в Москве по адресу Кривоколенный переулок, дом… – старший лейтенант указал глазами на листок, переданный Загробулько, – …там написано…
Майор кивнул.
– Сейчас пробиваем их банковские операции на предмет поступления крупных наличных средств.
– Молодец! – искренне похвалил Загробулько.
Васильков просиял ещё больше, хотя, казалось, это совершенно невозможно.
– Фотороботы преступников разослали во все службы, включая Интерпол. Также выясняем модель холодильника, известно, что это «Samsung», бытовая серия. К нам в прошлом году ввезено было пять тысяч холодильников этой линейки. Три тысячи из которых проданы в Москве.
– Отлично! Ты это всё за один день разузнал?
Васильков ответил лишь блеском глаз.
– Хвалю, старший лейтенант! – Вифлеему было невероятно приятно осознавать, что работает рядом с ним такой первоклассный сыщик.
«А ведь он далеко пойдёт», – подумал Загробулько мечтательно, и ему вдруг представилось, как он, старый и обрюзгший, всё ещё майор, стоит на ковре перед возмужавшим Васильковым – генералом, и подобострастно докладывает о криминогенной обстановке в столице. Вифа Агнесович поморщился, прогнав страшное видение, и, сам того не желая, почтительно спросил:
– Что ещё, Василий Андреич?
Старший лейтенант насторожился, но сияния не погасил, а осторожно ответил:
– Сегодня собираюсь встретиться с известнейшим иллюзионистом Мучачесом Гио. Он вечером будет в «Домодедово». Прилетает с гастролей по Европе. Ну, а потом думаю заняться Бергом – гендиректором треста.
– Знаешь, что, ты давай-ка пока ограничься фокусником, а с Бергом я сам побеседую. – Загробулько снова придал голосу подобающую окраску и нахмурился, будто думал о чём-то масштабном.
– Слушаюсь!
– Так,
Васильков прищурился. Он знал, что означала эта фраза. А означала она только одно: что сегодня выходной и было бы совсем недурно собрать коллег в кабинете, да и под хорошую закусочку, под холодненькую водочку, посидеть пару-тройку часиков, беседуя на отвлечённые темы о бытовом, о житейском, о приятном сердцу.
– Каюмова с Профонасенко видел минут пять назад, – ответил сообразительный Васильков, – Семирядцев тоже здесь должен быть, ну, и, конечно, Верочка…
При упоминании о Верочке, молодой следовательнице-стажёрке, у Загробулько сладко засосало под лопаткой и на щеках зажёгся румянец. Вифа Агнесович был по-мальчишески влюблён в рыженькую стройную милиционершу и пытался безуспешно это скрывать.
– Отлично, – занервничал майор и выудил из кармана несколько смятых купюр, которые протянул Василькову. Тот кивнул и прытко покинул кабинет, а Вифа Агнесович погрузился в негу мечтаний, смыслом которых была практикантка Верочка.
Через полчаса рабочий стол Загробулько был покрыт белым листом ватмана и искусно сервирован водкой «Стольная», красным вином «Киндзмараули», маринованными огурчиками, салатами в пластиковых лотках, нарезанной колбаской, сыром, блестящими оливками и тремя пакетами ананасового сока.
– Зачем три ананасовых купили? – причитал Профонасенко, кривясь небритым лицом.
– Да что тебе, не всё равно? – отвечал Васильков, счастье которого, по всей вероятности, было безграничным.
– Не люблю я его! Лучше б апельсиновый или виноградный.
– Хватит вам, мальчики, – нежно, словно пела, утихомиривала спорщиков Верочка, а Загробулько, красный и смущённый, не смел на неё смотреть.
– Выходит, тебе, Вифа Агнесович, башню поручили? – ухмыляясь, спросил Варлам Каюмов, старший по особо тяжким.
– Мне.
– Да-а… ну и как? Версии, гипотезы есть? – насмешливо продолжал издеваться Каюмов.
– Есть, – гордо ответил майор. – А ты, наверное, тоже полагаешь, что это дело рук нечистой силы?
– Да тут и нечего полагать, – включился в разговор капитан Семирядцев, – такое ни одному человеку не под силу. Ты же туда сам ездил, всё видел своими глазами?
– А кто сказал, что это дело рук одного человека? – выдал аргумент Загробулько. – Я как раз и утверждаю, что это заранее спланированная и очень хорошо профинансированная диверсия. И осуществили её не эти три… шута гороховых, а … – тут майор встретился взглядом с искрящимися перламутровыми глазками Верочки, которая несколько распутно смотрела на Вифу Агнесовича, покусывая персиковые губки, и потерял нить размышлений. Он покраснел, и по трёхлитровому его затылку пробежали мурашки.
– Ладно, приступим, – Профонасенко взял бутыль водки, отвинтил пробку и разлил всем в гранёные стаканы. Верочке он налил вина, посмотрев на неё при этом так, что Загробулько захотелось его придушить сию же секунду.