Москва XXIII
Шрифт:
– Вы – мне? – спросила она с видом безграничного удивления.
– Да, вам, вернитесь на место.
– И не подумаю, – сказала она твердо и прямо глядя ему в глаза.
– А я говорю…
– А я говорю – немедленно отойдите от двери, – взгляд ее был полон удивительной силы и достоинства.
«Ай да замухрышка», – подумал Гурилин. Гнев сделал ее поразительно красивой. От такой не мудрено было потерять голову и броситься в драку.
Он, наверное, отступил бы, если бы мимо его уха не просвистел чулок. Гурилин поймал на блок бросившегося на него верзилу, и тот осел, сдавленно хрипя. Публика
– Ты-то сам не пострадал, Анди? – спросила Нелли, дежурная по корпусу.
– Цел как огурчик, – бросил он. – Разве что малость надкусанный.
Она засмеялась.
– Кто тебя куснет – зубы обломает. Вчера видела тебя по телеку – Шерлок Холмс, да и только.
– Ему было труднее, – сказал он, садясь в машину.
– Если устанешь – переходи в нашу контору. Отдохнешь. Сплошное ничегонеделание.
– Договорились, – усмехнулся он. И резко обернулся, услышав тревожный писк зуммера.
– Ограбление и ранение в квартале 154/17, ярус 11, коридор 10. Применено холодное оружие, – сообщил кибер.
– Живо туда!
Глава 4. День и ночь
Сандра пришла поздним вечером, когда он сидел за столом и ужинал в одиночестве. Не говоря ни слова, она прошла в комнату.
– Кушать будешь? – спросил Андрон.
Не отвечая, она включила телевизор. Квартира наполнилась громыханием духового оркестра.
– Сделай тише! – крикнул он. Еще с минуту после этого он ковырял вилкой в холодной вермишели, силясь подавить в себе раздражение. Музыка не утихала.
В гневе швырнув тарелки в мойку, он направился в единственную комнату их квартиры, служившей и гостиной, и спальней, и кабинетом, но никогда – детской. В ней горел большой, во все стены экран, по которому со всех сторон в комнату сходились два батальона тамбурмажореток. Они лихо выстукивали каблуками, вертели жезлами, наяривали марши. Сандра сидела в центре комнаты, глядя в одну точку. Андрон сверкнул взглядом в сторону пульта. Звук пропал. По экрану прошла крупная рябь.
– Не забывай, что в этом доме ты живешь не одна! – крикнул он. – У меня на эту квартиру такие же права, как и у тебя, и я хочу хоть по вечерам иметь возможность спокойно отдохнуть!..
Она не отвечала. Подойдя, Андрон взглянул в ее лицо, и сердце его томительно сжалось. По щекам Сандры градом текли слезы.
– Что-нибудь случилось? – спросил он.
Еле заметное движение головой, которое можно истолковать как угодно.
– Ты чем-то расстроена? – Он погладил ей волосы.
Не ответив, она зарылась лицом в его рубашку и зарыдала.
– Я не могу так больше!.. – шептала она сквозь слезы. – Не могу! Я не выдержу, я сойду с ума! Ведь это же пытка, пытка! За что ты меня так ненавидишь?
– Почему ты так думаешь?
– Ненавидишь, ненавидишь, я знаю. Я тебе давно осточертела; ты был бы рад от меня избавиться, но куда мне уйти, куда?!
– Не говори глупости, – убеждал он ее, – я ведь тебя не гоню! Скорее ты меня прогонишь…
Они разошлись семь лет тому назад.
– Я дрянь, я подлая дрянь! – стонала она. – Ты должен меня ненавидеть!..
– Всё это глупости, – тихо отвечал он. – Это у тебя просто нервы. И у меня нервы. А я так вообще скоро психом стану на этой дурной работе.
– А я на своей… – призналась она. – Сколько можно слушать болтовню этих гусынь? Все притворяются друг перед другом, лебезят, а за спиной каждая норовит ушат грязи вылить…
– Бросала бы ты свою работу, – заметил он.
– А ты – свою, – предложила она.
– Издеваешься?
– А ты? По-твоему, только твоя работа самая важная?
– Откровенно говоря, – сказал он, – мои «летучие сосиски» вполне могут обойтись и без меня.
– А зачем ты им мешаешь?
– Из-за одной сотой. Я не доверяю им ровно на одну сотую процента…
Некоторое время они сидели обнявшись. Наступили поразительные мгновение полного, безграничного взаимопонимания, доверия и нежности друг к другу, которые так редко посещали их. Он перебирал складки ее платья, тихо гладил ее тонкие длинные пальцы, опасаясь спугнуть то робкое, нарождающееся чувство, которое порой объединяло их в такие минуты. – Пора спать, – шепнул он.
Отведя взгляд, она кивнула головой.
Он попросил:
– Только выключим телек, ладно?
Она перевела экран на видовой канал.
С небес упал мягкий полумрак. Вся комната, казалось, преобразилась в тенистую лесную лужайку. Сквозь листву могучих старых вязов пробивались рассеянные пучки солнечного света.
– Ну я же просил! – с упреком объяснил Андрон, повернувшись. Ее платье серебристым облачком лежало у щиколоток.
– Ну выключи! – капризно потребовал он.
– Ни за что на свете… – засмеялась она. Он залюбовался ее телом, таким же стройным, манящим, как и десять и пятнадцать лет тому назад.
– Ах ты, старый развратник!..
Она бросается к нему, он падает на пол и увлекает ее за собой. Минуту-другую продолжается их борьба, пока она не припечатывает его лопатки к полу. И начинает стягивать с него комбинезон. Он сопротивляется робко.
– Ну что? – спрашивает она. – Полная победа?
– И безоговорочная капитуляция, – бормочем он. – Тебе хорошо?
Вместо ответа она закидывает руки за голову, стягивает заколку, и волосы волной растекаются по ее плечам и груди. Лицо ее спокойно, взгляд затуманен, сквозь стиснутые зубы с легким присвистом вырывается жаркое сдавленное дыхание, а тело ее сотрясает крупная дрожь.