Москва XXIII
Шрифт:
Ночь. Они не спят. Лежат рядом и думают каждый о чем-то своем.
– А ты знаешь… – шепчет она, – я думала, что сегодня мы с тобой расстанемся. Навсегда. Думала, вот приду, уложу чемодан и… – Она всхлипывает.
– Ну зачем ты? Зачем нам расставаться?
– Так… Ты иногда совершенно невыносим. Вот сегодня – так нахамил мне при всех.
– Но ты же прекрасно знаешь, я вел следствие…
– Следствие вела твоя Система. А ты при ней был, прости, вроде собачки при велосипедисте…
– Ну
– А что, разве не так? Вот, скажем, сегодня ты арестовал прекрасного парня по вздорному обвинению в подделке карточки.
– Какого парня? Краммера? Это он-то прекрасный?
– Он – великолепный, талантливый молодой режиссер, представитель нового направления этих, как их, «разъяренных».
– Правильнее было бы назвать их распущенными.
– В тебе говорит ханжеская мораль прошлого поколения, – фыркнула Сандра. – Для нынешней молодежи то, что он показывает в своих фильмах, – давно пройденный этап. И то, чем он шокирует старых моралистов, – это своеобразное выражение протеста против прогнившей морали нашего обветшалого общества. Или ты хочешь, чтобы я стала причислять тебя к ретроградам? Ты должен завтра же его освободить.
– Я хочу, чтобы ты причисляла меня к числу честных людей, – устало бросил он, – пойми меня правильно, ведь не я арестовал его, а Система-1. За вполне конкретное, серьезное правонарушение – подделку кредитной карточки…
И тут же сердце его неприятно екнуло. Фальшивые карточки, найденные на месте взрыва дрона, и карточка Краммера – нет ли здесь взаимосвязи? Пожалуй, стоило бы подать запрос на Пульт. Он расслабился, сосредоточиваясь (это было одно из основных условий для экстренной связи с Пультом), но слова жены отвлекли его.
– Когда уж вы только поймёте, – выговаривала она ему, – что это не может считаться преступлением. Ведь в последний раз нормы пересматривались семьдесят лет назад. Люди стали умнее, образованнее, разностороннее, что ли? Во всяком случае, сейчас уже никого не может устроить один костюм, пара ботинок и фетровая шляпа, которые твоя обожаемая Система выдает каждому из нас ежегодно. По-моему, она вообще не подозревает, что человечество делится на мужчин и женщин…
Он насупился.
– Ты обладаешь удивительной способностью портить хорошее настроение.
– Ну, не дуйся! – приподнявшись, она поцеловала его. – Просто мне всегда хотелось верить в то, что ты – самый лучший из мужчин, сильный, добрый, отважный, умный, а ты… Везде и всюду твердишь про свою Систему…
– Но зачем я должен приписывать себе чужие заслуги? – удивился он. – Какой я тебе, к черту, детектив? Времена переменились. Я не ползаю по полу с лупой в руке, не гоняюсь за гангстерами, не провожу допросы. Все функции следователя успешно выполняют психологи, педагоги, эксперты, вещдоки собирают киберы, а Система анализирует и выдает результаты. И вполне успешно.
– А
– Твой парень идиот, графоман и плагиатор, – сердито сказал Андрон. – Такими опусами кишмя кишит литература со времен Винера. Давно уже доказано, что машина не может быть умнее человека.
– Но ведь она может быть сильнее. Чисто физически. Да ведь твоя Система уже сейчас решает за нас большую часть проблем.
– Ты знаешь, я думаю, если бы она взяла на себя решение всех наших проблем, было бы лучше. А то ведь сплошь и рядом самые сложнейшие вопросы поручают решать дуракам. И каким дуракам – набитым! Представляешь, узнал сегодня, что какие-то бестолочи решили начать строить Суперкорт на месте исторической части города.
И Гурилин рассказал жене об утреннем посетителе.
– Ну, – спросил он спустя некоторое время, – что ты на это скажешь?
– Странные вы люди, русские, – сонно отозвалась она. – Больше всех кричите о необходимости охраны природы, сохранении национальной культуры, спасении исторических памятников… и сами свирепей всех ваших врагов всё это разрушаете… Спокойной ночи, милый…
– Спокойной ночи, – отозвался он.
Но не заснул. Слова Сандры, сказанные ею спросонок, небрежно, абсолютно безразлично, потрясли его… «Свирепей всех ваших врагов…»
«При чем здесь враги? – недоумевал он. – Какие враги? Татары? Фашисты? С тех пор прошла целая историческая эпоха. Люди освоили Солнечную систему. Вырвались к звездам. Хайсмит получил Нобелевскую премию за теорию совмещенных пространств. Гарольд Ланский, киборг с человеческим мозгом, пишет прекрасные стихи. Человеческая цивилизация достигла таких высот, о которых даже мечтать не могли утописты. Правда, остались недостатки. Временные трудности. С жильем, предметами роскоши. Но питаемся-то мы нормально. Призрак голода не маячит над миллионами людей, как в старину…»
«А дальше? – ехидствовал внутри него незримый собеседник. – Оказалось, что людям мало наедаться до отвала, тепло одеваться и плясать до упаду. Им хочется избивать друг друга, ломать что-то, унижать, извращаться в немыслимых наслаждениях…»
«Лень-матушка заела! – упорствовал он. – С жиру бесятся бездельники, нахальные недоросли, болтуны, не желающие работать».
«А для чего им работать, когда Система все сделает за них, для них и так, как им хочется? Остается только изыскивать развлечения, острые ощущения…»