Москва. Путь к империи
Шрифт:
В тот же год в Твери скончался Михаил Александрович, опасный соперник Василия Дмитриевича. В последние годы жизни он заключил с великим князем союз. Это самым благоприятным образом сказалось на экономическом развитии княжества Тверского. Михаил по примеру Калиты и других московских князей стал заселять свои земли, предоставляя людям льготы. Но после его смерти Тверь попала в полосу междоусобиц. Бояре и сыновья великого князя, а перед кончиной Михаилу впервые удалось получить у ханов ярлык великого князя всея Руси, разожгли внутри княжества огонь распри, что, естественно, было на руку Москве.
Многие русские князья, в том числе тверской и московский, после битвы при Ворскле не изменили своих отношений с Витовтом. Не поняли всей сложности ситуации лишь рязанский князь Олег и Юрий Святославич, изгнанник смоленский. Они решили выбить литовцев из Смоленска, их в 1404
Все попытки великого князя московского кончить дело миром успехом не увенчались. Витовт не шел на мировую, и это вполне понятно: после сокрушительного поражения под Ворсклой ему нужна была столь же значительная победа. Первая боевая операция закончилась для Москвы неудачно: посланное великим князем войско во главе с Иваном Михайловичем не смогло взять города Серпейск, Козельск, Вязьму. Теперь Василий Дмитриевич ожидал ответного удара. Он мог стать для Москвы катастрофическим. Срочно нужно было найти союзников, укрепить русское войско. Великий князь принял решение обратиться за помощью к ордынским ханам. Из двух зол выбирают меньшее. Бояре не согласились с мнением сына Донского. Им казалось, что Литва — меньшее зло. Кто из них прав?
Великий князь отправил в Орду послов, где правил в те годы юный Шадибек. В его свите нашлось много людей, советовавших ему поддержать Москву. Хан дал великому князю несколько тумэнов. Василий Дмитриевич смело вышел навстречу Витовту. Неподалеку от Тулы два войска встали друг перед другом. Витовт увидел в русском войске ордынские знамена, и сердце его дрогнуло, он согласился заключить перемирие. Однако война на этом не прекратилась. Обе стороны теснили друг друга то там, то здесь. В 1407 году вновь заключили перемирие, и вновь оно оказалось непрочным. Все-таки в 1408 году между Литвой и Русью, между Витовтом и Василием Дмитриевичем мир был заключен. Границей между двумя государствами стала река Угра.
Эмир Едигей, недовольный этим миром, свергнул с престола Шадибека, посадил на его место Булат-Султана (сына бывшего хана), возымел над ним огромную власть и собрался в поход на Москву.
Понимая, что в открытую воевать с русскими опасно, эмир схитрил, послал великому князю грамоту, в которой целью своего похода назвал Литву. Василий Дмитриевич имел в Орде много шпионов и доброжелателей, но никто из них не догадался об истинных намерениях Едигея. В Москве не волновались.
Василий Дмитриевич все же стал беспокоиться, послал в Орду боярина на разведку. Едигей все понял. Его люди задержали боярина, и вдруг Москву потрясла страшная весть: войско Орды стремительно продвигается на север, к Оке. Неплохо руководил государством великий князь, но, справедливости ради, стоит отметить, что многое, достигнутое отцом, он растерял. Например, систему оповещения, которая у Дмитрия Донского была надежнее.
Василий и весь великокняжеский совет проявили в те дни не лучшие свои качества. Они оставили город и уехали в Кострому. В Москве остался пятидесятидвухлетний князь Владимир Андреевич Храбрый, герой Куликовской битвы. Он сделал все необходимое для обороны города: погасил страшное в подобных случаях недовольство людей, заглушил злой ропот толпы, организовал и возглавил оборону столицы.
Едигей подошел к городу 1 декабря. На штурм не решился. И не пушки остановили его, но русские люди, стоявшие на стенах. Опытный полководец быстро оценил степень готовности воинства Владимира Андреевича, боевой дух защитников Москвы. Отказавшись от активных действий здесь, на Боровицком холме, он послал крупный отряд в Кострому и отряды поменьше в другие города — грабить. То, что увидели ордынцы в окрестностях Переяславля-Залесского, Ростова, Дмитрова, других областей, могло их порадовать не только знатной добычей, но и каким-то странным, малопонятным бессилием, внутренней опустошенностью русских. «Не было ни малейшего сопротивления. Россияне казались стадом овец, терзаемых хищными волками. Граждане, земледельцы падали ниц пред варварами; ждали решения судьбы своей, и монголы отсекали им головы или расстреливали их в забаву; избирали любых в невольники, других только обнажали: но сии несчастные, оставляемые без крова, без одежды среди глубоких снегов в жертву страшному холоду и метелям, большею частию умирали. Пленников связывали как псов на смычках: иногда один татарин гнал перед собой человек сорок» [105] .
105
Карамзин Н. М. Указ. соч. С. 79.
Пока один отряд гнался за великим князем, а другие грабили Русь, Едигей с нетерпением ожидал в своем стане под стенами Кремля тверского князя Ивана. От этого сына Михаила Александровича зависело многое. Он мог получить из рук Едигея ярлык на великое княжение, мог оказать ордынцу помощь людьми, но он этого не сделал. Он не приехал на поклон к эмиру, не предал Русь. Три недели стоял враг у стен города. Защитники знали, что продуктов осталось мало, что голод скоро станет их главным врагом, но сдаваться они не думали.
Вернулся отряд из-под Костромы — великого князя он не догнал. Эмир так и не дождался к себе в гости Ивана Михайловича. Продукты в Москве почти кончились. И вдруг Едигей вышел к Владимиру Андреевичу с предложением: ты мне 3000 рублей, а я ухожу в Орду. Удивился герой Куликовской битвы сему предложению, но раздумывать долго не стал, отдал деньги Едигею, и тот повел войско, пленных и обозы в степь. Гроза миновала. В Москву прибыл великий князь.
Верное ли решение он принял, сбежав из Москвы? На этот счет существуют различные мнения, в том числе и мнение тех людей, которые попали в ордынский плен.
Политическая карта Восточной Европы после опустошительного похода Едигея принципиально не изменилась. Здесь по-прежнему главенствовали три мощные силы: Литва, Русь и Орда.
Едигей, возвращаясь в степь, отправил великому князю послание, которое говорит о характере взаимоотношений между Сараем и Москвой: «От Едигея поклон к Василию, по думе с царевичами и князьями. — Великий хан послал меня на тебя с войском, узнав, что дети Тохтамышевы нашли убежище в земле твоей. Ведаем также происходящее в областях Московского княжества: вы ругаетесь не только над купцами нашими, не только всячески тесните их, но и самих послов царских осмеиваете. Так ли водилось прежде? Спроси у старцев: земля Русская была нашим верным улусом; держала страх, платила дань, чтила послов и гостей ординских. Ты не хочешь знать того — и что же делаешь? Когда Тимур сел на царство, ты не видал его в глаза, не присылал к нему ни князя, ни боярина. Минуло царство Тимурово; Шадибек 8 лет властвовал: ты не был у него! Ныне царствует Булат уже третий год: ты, старейший князь в улусе Русском, не являешься в Орде! Все дела твои не добры. Были у вас нравы и дела добрые, когда жил боярин Феодор Кошка и напоминал тебе о ханских благотворениях. Ныне сын его недостойный, Иоанн, казначей и друг твой: что скажет, тому веришь, а думы старцев земских не слушаешь. Что вышло? разорение твоему улусу. Хочешь ли княжить мирно? призови в совет бояр старейших: Илию Иоанновича, Петра Константиновича, Иоанна Никитича и других, с ними согласных в доброй думе; пришли к нам одного из них с древними оброками, какие вы платили царю Чанибеку, да не погибнет вконец держава твоя. Все, писанное тобою к ханам о бедности народа русского, есть ложь: мы ныне сами видели улус твой и сведали, что ты собираешь в нем по рублю с двух сох: куда ж идет серебро? Земля христианская осталась бы цела и невредима, когда бы ты исправно платил ханскую дань: а ныне бегаешь как раб!.. Размысли и научися!» [106]
106
Карамзин Н. М. Указ. соч. С. 81.
Василий Дмитриевич внимательно прочитал послание, но продолжал делать все по-своему.
В 1410 году умер Владимир Андреевич Храбрый. В своем завещании он, в частности, отписал свою треть Москвы всем своим пяти сыновьям, которые владели ею и пользовались доходами погодно.
В последующие пять лет дела Москвы ухудшились. После очередного переворота власть в Орде захватил Зелини-Салтан, симпатизировавший Литве. Витовт воспользовался случаем и пытался даже захватить Новгородское княжество. Несколько поражений потерпели русские дружины в мелких стычках. Казанский царевич с воеводой князя Даниила Борисовича осуществили дерзкий налет на Владимир. Днем, когда все горожане почивали в послеобеденном сне, они ворвались в город…