Мост над бездной
Шрифт:
Если бы после такого Ршава заявил, что он на стороне Стилиана, то оказался бы дураком — а вскоре и мертвым дураком. Но умирать он не собирался.
— Я вам уже сказал, и еще до того, как узнал, на чьей вы стороне, что я из Скопенцаны. Я Ршава, бывший там прелатом, и троюродный брат его величества автократора Малеина.
— Святейший отец! — Всадник поклонился в седле. — Вы благословите нас в путь?
— С радостью, — солгал Ршава и выполнил просьбу солдата.
Произнося нужные слова и делая нужные жесты, он мысленно смеялся. Если бы он произнес то, что действительно хотел, это произвело бы больший эффект. Но в таком
— Спасибо, святейший отец, — поблагодарил командир, когда Ршава завершил ритуал. — Позвольте спросить, куда вы направляетесь?
— В столицу. Далеко ли проникли кочевники? И где сейчас происходят сражения между автократором и мятежником?
— Вы можете наткнуться на хаморов, пока не доберетесь почти до Длинных Стен. А может, и за ними, — ответил кавалерист, и Ршава поморщился. Длинные Стены находились всего в двух-трех днях пути от столицы и защищали близлежащие фермы и деревни. — И кто знает, где сейчас сражаются наши солдаты и солдаты Стилиана? — продолжал воин. — Да, они хотят добраться друг до друга, но по дороге натыкаются на проклятых варваров. Так что будьте осторожнее — вот и все, что я могу сказать.
— Я проехал уже долгий путь, — ответил Ршава. — Если мои молитвы будут услышаны, то проеду и оставшийся.
— Фос наверняка за вами присмотрит, — заверил солдат. Ршава не сказал, кому из богов он молился и будет молиться впредь. И никакие из его мыслей не отразились на лице. Солдат обернулся к товарищам: — Поехали, ребята! У нас есть свои дела. Так что не будем надоедать святейшему отцу.
Отряд поскакал на север. Стучали копыта лошадей, позвякивали кольчуги, развевалось на ветру знамя с лучистым солнцем. Обернувшись, Ршава некоторое время смотрел им вслед, потом стукнул пятками свою лошадку и поехал дальше. Солдаты были прошлым, мертвым прошлым. А что ждет его в будущем?
Рассмеявшись, он приложил руку к сердцу.
— Я творю будущее. И делаю это здесь, — негромко произнес он. И каким он его сделает? Разумеется, каким захочет.
Все еще смеясь, он направился к столице.
Ршава впервые в жизни увидел Заистрийские горы, когда они начали вырастать на юго-западном горизонте: ведь в Скопенцану он плыл морем и корабль обогнул полуостров, северным бастионом которого и были эти горы. Они оказались менее внушительными, чем он ожидал, — выше и острее, чем хребты на севере, но далеко не та величественная зазубренная стена, которую он представлял при слове «горы».
Вблизи этих гор шныряли хаморы. Видесские солдаты, верные каждому из претендентов на трон, также патрулировали эту часть страны. Здесь, по крайней мере, территории были спорными. Что же касается северных окраин, то Ршава сомневался, что они когда-либо вернутся под власть империи. Варвары попросту затопили эту часть Видесса.
Когда Ршава приезжал в город, то просто говорил, что он священник, который едет с севера. Иногда рассказывал о приключениях, случившихся с ним в пути. От споров с местными священниками он уклонялся. Рассказ о том, что случилось с Трифоном, пока не добрался на юг; однако Ршава подозревал, что этот слух потихоньку движется за ним и скоро, скоро сюда доползет.
Проезжая по более или менее уцелевшим землям, он сильнее ощущал себя дома. То была империя Видесс, какой ей полагалось быть. Во всяком случае, так ему подсказывал прежний
Теперь, когда Ршава ехал среди буйной весенней зелени, верить в победу вечного льда было труднее. Да, труднее, но он смог — особенно когда увидел поле боя, где год назад столкнулись армии Малеина и Стилиана.
Даже год спустя над полем витал смрад смерти. Ршава мог определить, где пало большинство солдат, потому что именно там трава выросла особенно высокой и буйной: тела погибших хорошо удобрили почву. Сквозь сочную зелень проглядывали белые кости.
Ршава обвел взглядом грунтовую дорогу, по которой ехал. Сейчас на ней был лишь он. Наверное, обе армии шли по этой дороге навстречу, пока не столкнулись здесь. Разглядывая кладбище, в которое это поле превратилось, прелат уже не мог сказать, кто из мертвецов воевал на стороне какого из соперников. Отсюда еще долгий путь до будущего объяснения фундаментальной ничтожности гражданской войны — но ведь людям, сражавшимся на ней, уже ничего не объяснишь…
— Дураки, — пробормотал Ршава.
Он спешился и привязал лошадей к кусту неподалеку от дороги. Может быть, в этом и заключается суть. Бредя по траве и разглядывая кости вблизи, он все более в этом убеждался. Вот лежит раскроенный ударом череп, вот грудная клетка, из которой торчит стрела. Как еще назвать людей, убивавших друг друга просто так, без особой причины, как не злобными идиотами?
А может, они все же не такие?.. Вряд ли, насколько он мог судить.
Ршава наклонился и поднял проржавевшую саблю. Кости руки трупа, некогда державшего ее, рассыпались. Когда-то они составляли полезную структуру, а теперь стали жалкой кучкой. «Как это происходит со всеми полезными структурами, доказательство чему я вижу перед собой», — подумал Ршава.
Он повертел саблю, потом бросил. Звякнув, она ударилась о скрытый в траве камень. Лезвие переломилось. Ршава кивнул, словно это тоже доказывало его мысль.
Обе его лошади спокойно паслись, когда он к ним вернулся. Это поле ничего для них не значило — если не считать, возможно, запаха. Будучи лишь животными, они не знали, что есть места, откуда лучше поскорее убраться.
Ршава забрался в седло, тронул с места лошадь и поехал к горам. Сколько еще таких полей скорби разбросано по всей империи Видесс? И на скольких еще будут жиреть стервятники и воронье, прежде чем гражданская война закончится… если она вообще закончится? А солдаты обеих сторон шли и будут идти в бой, выкрикивая имя Фоса, глупо уверенные в его святости.
Каким образом могла сила благого бога сосуществовать с подобной дикостью? Такое казалось невероятным. Ршава медленно кивнул. Стал ли мир хоть немного лучше с того дня, когда соперники начали угрожать друг другу? Ршава рассмеялся еще резче. Его ноздри до сих пор ощущали запах смерти. Если бы он не рассмеялся из-за этого вопроса, ему пришлось бы зарыдать.
Возможно, где-нибудь неподалеку стоит лагерем отряд хаморов, а их лошади, скот и овцы щиплют сочную зеленую траву на этих лугах. Кое-где на почве, удобренной телами видессиан, эта трава выросла гуще. А что варвары думают о Фосе и о том, что в Видессе называют добром? Ршава опять рассмеялся. Он видел, что делают хаморы с его соотечественниками.