Мосты Эден-Парка
Шрифт:
— И все же ты борешься за то, чтобы уберечь Одрика от такой жизни. Челюсти Кистена сжались, затем расслабились.
— Одрик умен, — тихо сказал он. — Ему не нужен мастер вампиров, который бы открыл перед ним двери. Он выше этого. — Парень бросил еще один кусок хлеба, и тот плюхнулся в воду намного дальше, чем получилось бы у меня, и утки устремились туда. — Он для меня — сын, которого у меня никогда не будет, и я не хочу, чтобы он прошел через тот же ад, что и я.
Ощущая тошноту, я нашла его руку и переплела наши пальцы. Никаких детей.
Несмотря на все привилегии и власть, которые Пискари дал Кистену, за это нужно было платить, и, возможно, детьми. И Кистен не хотел, чтобы расплачивался Одрик. Чувствуя себя больной, я сжала руку Кистена.
— Я сожалею, — прошептала я.
— Я счастлив. Закрыли тему, Рэйчел, — сказал он и нежно сжал мои пальцы.
Одрик повернулся к нам за новым куском жареного хлеба, чтобы покормить уток. Кистен открыл пакет с остатками, и все вместе мы пошли вперед, пока взрослые спорили. Солнце грело, и на мгновение мы смогли засмеяться и притвориться, что мир — невиннейшее место, где единственная вещь, о которой мы должны были волноваться, это то, что кормление уток хлебок, пропитанным утиным соусом, — мягкая форма каннибализма.
Возможно, это одна из причин, почему Кистен так хотел отношений со мной, подумала я, рассмеявшись, когда утка полностью ушла под воду, чтобы вынырнуть где-то в другом месте. У нас с Кистеном никогда не будет детей. Любой ребенок был бы усыновлен или рожден от одной-прикроватной-тумбочки с колдуном и свободен от внимания Пискари. Я наблюдала за Одриком рядом с Кистеном, прекрасным на солнце, за их простыми товарищескими отношениями, в основе которых лежало знание, что оба они разделили проклятие великой силы, дарованное рождением в великой деградации. Жертвы. Кистен был бы жертвой, даже несмотря на племянника — ничего не избавило бы его от того ада, в котором он жил. Это было трогательно, красиво и трагично одновременно, и у меня почти навернулись слезы при мысли об упущенных возможностях и историях, которые не могли произойти.
Крисси закричала от боли, и во мне поднялась мучительная волна адреналина. Кистен схватил Одрика прежде, чем я успела заметить его движение, и я ошеломленно уставилась на Шона, грубо схватившего Крисси за руки и прижимавшего ее к дереву.
— Проклятье, — выругался Кистен, и я внезапно обнаружила в своих руках Одрика. Кистен исчез.
— Никакого оружия! — закричал Шон. — Мертвый он бесполезен!
Это было просто тошнотворно. Я задержала дыхание и опустила Одрика, поставив его рядом с собой.
— Одрик, — произнесла я, когда вдруг все вампиры задвигались с медленной грацией хищников, подкрадывающихся из засады. — Делай все, что я тебе говорю, так быстро, как только сможешь. Кистен доверяет мне. Я не смогу помочь тебе, если ты не будешь мне так же доверять. Его маленькая рука в моей сжалась с силой и непокорностью, которые, как я могла предложить, были у него от матери. Одна я никогда не знала, что я имею. Но это было хорошо, и я сумею это использовать.
Постараюсь, подумала я, оглядывая парк и пятясь назад, пока я не почувствовала на высоте талии перила. Кистен отбил у Шона свою сестру, и они, вдвоем представлявшие собой явно большую опасность, оттянули половину вампиров подальше от нас с Одриком. На мосту находились пять вампиров. Я могла бы что-нибудь сделать. Я должна была что-нибудь делать, по крайней мере, достаточно долго, чтобы сойти на землю, где я смогу нащупать линию и выкинуть какую-нибудь миленькую ведьминскую штучку. Кистен перетянул на себя половину угрозы, он не бросил нас.
Одрик был между мной и перилами, и я подняла подбородок, принимая боевую стойку. Первый вамп расценил это как приглашение.
Он налетел на меня, раскинув руки. Если бы не мои спарринги с Айви, у меня не было бы шанса. Я протянула к нему руки прежде, чем он схватил меня, и когда он это сделал, я пропустила свою правую руку под него и поймала его левую руку. Одним плавным движением я нырнула под его раскинутые руки, повернулась и заломила ему локти назад, один к другому. Раздался отвратительный хруст, и пока я разворачивалась, заканчивая движение, я успела подумать, что это даже работает. И когда вампир взвыл от боли, я использовала его собственную инерцию, чтобы перекинуть его через перила в мелкую воду.
Брызги долетели до восьми ног. Одрик схватился за перила, со страхом и удивлением вглядываясь в канал. Под ним в шести дюймах воды вампир пытался встать, не используя руки. Он пополз к берегу, боль чувствовалась в каждом его движении. Фургон завелся, и я повернулась проверить, со мной ли Одрик.
— Вау, — прошептала я, растирая свои воспаленные запястья. — Это сработало.
У меня никогда не было случая использовать это специфическое движение со всей силой адреналина, и я была впечатлена. И немного испуганна. Но теперь на меня ломанулись еще двое. А справиться с двумя я уже не могла. Огромной удачей было, что я оказалась круче одного. Мне нужно еще что-то за спиной, кроме каменных перил.
Пульс участился. Я осмотрела парк. Ничего. Только мост, на котором мы стояли. Только мост…
— Одрик, прыгай с моста! — закричала я, когда мне в голову пришла идея. — Приземлись на этого ублюдка. Потом спрячься под мостом. Жди меня.
Я слышала, как он карабкается через перила, и наблюдая за его движениями по следящим глазам вампиров, я улыбнулась, услышав крик боли и гнева, который издал мужик, на которого спрыгнул Одрик.
— Вы двое, идите к фургону, — распорядился вамп, стоявший впереди. Затем он коснулся плеча своего компаньона. — Ты со мной.
Два вампира стремительно бросились на меня. Задыхаясь, я перевесилась через перила, раздирая руки о цемент, и приземлилась на вампира. Он закричал от нечеловеческой боли.
— Извини.
Хватая ртом воздух, я скатилась с него. Звук двойного всплеска говорил о том, что вампиры последовали за мной. От воды одежда стала тяжелой, и меня шатало.