Мотив убийства
Шрифт:
Он осекся. Я по-прежнему одной рукой придерживал дверь. Точнее, я стоял, опершись о дверь, чтобы не качаться.
– Мне можно войти? – спросил он.
– Зачем?
У него был растерянный вид.
– Разве вы не частный детектив?
Романтический тип. Я пожал плечами и посторонился. Он вошел. Я не сказал ему, что покончил с этим, что не занимаюсь больше этим делом, так и не начав его. Я был рад кого-нибудь видеть.
Я вошел в кабинет, включил свет и, тяжело опустившись на стул, указал ему на кресло. Он также сел.
– В чем дело? – спросил я.
– Меня зовут Алэн Люилье, – сказал он и замолчал. Казалось, он чего-то ждал, и я понял. Я открыл несколько ящиков письменного стола, в том числе тот, где стояла рюмка, и в конце концов нашел бумагу и карандаш и записал его имя. Он казался довольным.
– Почему вы пришли ко мне? Я хочу сказать, откуда вы знаете мое имя? – спросил я, думая, что это хороший вопрос. Его часто задают в американских фильмах, правда, лучше формулируют.
– Вы дали объявление в "Поиске".
– Да, действительно.
Я вцепился в край стола, преодолевая тошноту. Мне удалось сдержать себя.
– Хорошо, – продолжал я, – так что у вас за дело?
– Мне угрожают рэкетиры. Но лучше я начну с начала.
Он неуверенно посмотрел на меня. Я одобрительно кивнул. Он продолжал:
– Я открыл нечто вроде клуба, в пятнадцатом округе, с друзьями. Раньше в этом помещении размещалась бакалейная лавка. Есть погреб. В конце концов, я только управляющий. Я ясно излагаю?
Я кивнул.
– Кто владелец?
– Один старик, он пенсионер. Но он уехал в деревню. Бакалейная лавка принадлежала ему, но он никого не нашел, чтобы передать дело. Тогда он позволил нам попытаться встать на ноги, мне и моим друзьям. Сначала мы сами не очень верили в нашу затею, но потом все пошло. К нам приходит много народу. Я думаю, это благодаря группе.
– Секунду, – сказал я. – Какой группе?
– "Значение оргазма", – ответил он, и я широко раскрыл глаза, но он сразу уточнил: – Это название группы, джаз-рок-группы.
– А! – сказал я с облегчением, – поп-группа.
– Не поп, а джаз-рок.
– Хорошо. Дальше.
– Все шло как по маслу. Мы открыли клуб только осенью, а сейчас каждый вечер он набит битком. Прекрасный доход. Кстати, я вам хорошо заплачу, хотя я еще вас не спросил, сколько вы берете.
– Посмотрим. Какие у вас проблемы?
Он заерзал в кресле, достал сигарету, и я протянул ему пепельницу "Мартини". Продолжая говорить, он постоянно стряхивал пепел, гораздо чаще, чем это было необходимо.
– Месяц назад ко мне явились два типа, после закрытия, во время уборки. Люди пожилые и респектабельные, в костюмах, галстуках, вам понятен тип?
Я кивнул. Мне стало понятно. В общем, обыкновенные люди. Он стряхнул пепел со своей "Житан" и продолжал:
– Они сказали мне, что представляют некое "Агентство по страхованию старости" для владельцев ресторанов и кафе. Короче, они посоветовали мне сделать взнос, поскольку это представляет уйму выгод и льгот. Когда я отказался, они стали настаивать, объясняя мне, что это обязательно для всех. Тогда я понял, в чем дело, и посоветовал им убраться. Они ушли, но сказали, что вернутся. Я ответил им, что не стоит. Одним словом, на следующий вечер, когда я пришел открывать, я уже забыл про них, но дверь оказалась открытой, то есть я хочу сказать, что замок был взломан, а усилители испорчены.
– Усилители? – повторил я.
Молодой человек посмотрел на меня с сожалением.
– Усилители звука, – объяснил он. – Вам понятно, о чем я говорю?
– Нет.
Ему было искренне жаль меня. Он объяснил, что все инструменты электрифицированы и подключаются к одному усилителю, величиною со шкаф, с многочисленными розетками и с разным напряжением, и что без этого играть нельзя.
– А, и его сломали, – сказал я. – Понятно.
– Хотя мы и купили его уже подержанным, нам все же пришлось выложить за него пять тысяч франков.
– Это еще не трагедия, – сказал я.
Он молча и грустно посмотрел на меня.
– Типы вернулись в тот же вечер, – продолжал он. – Я с трудом удержался, чтобы не прибить их.
– Вы правильно сделали, – заметил я.
Он заскрежетал зубами, чтобы показать мне, насколько он крутой. Странно, что вообще-то он мог вызывать симпатию, но меня он почему-то раздражал.
– Они были лаконичны. Они потребовали двадцать пять процентов выручки. Либо, сказали они, у меня будут серьезные неприятности с руками. Надо сказать, что я играю на соло-гитаре.
– Вы были в полиции?
– Нет.
– Можно узнать почему? Я, знаете ли, не бог.
– Я начинаю отдавать себе в этом отчет, – сказал он. – Я не пошел в полицию, потому что, если бы я туда явился, клуб взлетел бы на воздух. Мусора нас не любят и вместо того, чтобы начать расследование, накормили бы нас кучей дерьма, а клиенты и музыканты за это время все разбежались бы.
"Допустим", – подумал я.
– Это было месяц назад. И вы не обратились в полицию. Что же вы сделали?
– Я заплатил.
– И теперь вам надоело.
– Да, потому что теперь они хотят уже пятьдесят процентов.
– Они обнаглели, – сказал я. – Они вас потопят.
– Они просто хотят убрать меня, чтобы посадить туда своего человека.
Я мог бы и сам догадаться об этом. Неожиданно я разозлился на молодого парня. Я встал, достал из ящика рюмку, налил себе виски и залпом выпил. Парень мрачно смотрел на меня.
– Вы думаете, я смогу вам помочь? – спросил я.
– Я как раз задаю себе этот вопрос.