Мотивация и личность
Шрифт:
У психотерапии есть несколько средств, несколько способов достижения здоровья. Среди них: 1) экспрессивные акты или акты самовыражения (завершение незавершенного действия, самовысвобождение, катарсис), образцы которых представлены в высвобождающей терапии Леви (271); 2) удовлетворение базовых потребностей (поддержка, одобрение, опека, любовь, уважение); 3) устранение угрозы (защита, хорошие социально-экономические и политические условия); 4) понимание, познание, постижение; 5) авторитарные методы, внушение; 6) борьба с конкретными симптомами, способ, применяемый в некоторых видах поведенческой терапии; 7) самоактуализация, позитивная индивидуализация, рост и развитие. В более общем контексте, с точки зрения теории личности все вышеназванные способы психотерапии можно охарактеризовать как мероприятия, желательные в социально-психиатрическом
В этой главе мы попытаемся проследить, что связывает психотерапию и предложенную нами теорию мотивации. Мне кажется очевидным, что удовлетворение базовых потребностей служит одним из важнейших шагов (если не самым важным шагом) на пути достижения главной, конечной цели психотерапии – самоактуализации индивидуума.
Кроме того, мы постараемся показать, что индивидуум удовлетворяет свои базовые потребности, опираясь главным образом на помощь других людей, а потому и сама психотерапия должна быть переведена в плоскость межличностных отношений. Удовлетворение таких базовых потребностей как потребность в безопасности, в принадлежности, в любви, в уважении, имеет огромный целительный эффект, и источником этого удовлетворения могут быть только люди.
Сразу же оговорюсь – мой собственный психотерапевтический опыт достаточно ограничен, я испробовал свои силы только в краткосрочных видах терапии. Специалисты по психоаналитической (глубинной) терапии главным лекарством скорее сочтут инсайт, а вовсе не удовлетворение потребности. Их точку зрения можно понять, ведь они имеют дело с очень больными людьми. Больной человек не в состоянии ассимилировать удовлетворение до тех пор, пока не откажется от инфантильных представлений о себе и о других людях, пока не научится воспринимать и принимать реальность в том виде, в каком она существует.
Впрочем, понимая эту точку зрения, мы можем и готовы оспорить ее. Мы можем указать, что инсайт-терапия должна быть направлена на то, чтобы убедить пациента воспринять возможность хороших межличностных отношений, подвести его к непременно сопутствующему таким отношениям базовому удовлетворению. Инсайт-терапия потому и эффективна, что трансформирует мотивацию индивидуума. И в то же самое время, принцип членения психотерапевтических методов на простые и сложные, на краткосрочные и долговременные, на гратификационные и глубинные, несмотря на очевидную упрощенность, имеет большое эвристическое значение. В настоящее время инсайт-терапия, несомненно, представляет собой не более чем технический прием. Она требует особых условий и специальной подготовки, тогда как гратификационные методы терапии вполне плодотворны даже в обыденной жизни – между супругами, друзьями, коллегами, между учителем и учеником. Это обстоятельство позволяет нам шире взглянуть на феномен психотерапии, позволяет перевести его из чисто профессиональной плоскости в сферу повседневной жизни, другими словами, открывает возможность непрофессиональной, "светской" терапии. Неустанный поиск теоретических последствий разделения психотерапии на профессиональную и непрофессиональную позволит нам понять меру целесообразности каждой.
Исследование эффектов удовлетворения не только будет способствовать развитию гратификационных видов терапии и все более широкому практическому их применению, оно также позволит нам лучше понять глубинные виды терапии, которые, несомненно, отличаются рядом специфических особенностей. Такой подход прямо противоположен ныне существующей практике, при которой эффекты краткосрочных видов терапии истолковываются исключительно в терминах аналитических видов терапии (или инсайт-терапии), в результате чего проблема психотерапии и личностного роста обособляется от психологии, превращается в отдельную, самодостаточную и управляемую автохтонными законами сферу исследования. В этой главе мы со всей очевидностью продемонстрируем невозможность такого обособления; оно невозможно уже хотя бы потому, что в терапии законы ad hoc не имеют права на существование. Обособленность психотерапии, которую мы наблюдаем ныне, объясняется не только тем, что большинство терапевтов не имеет психологического образования, но и ограниченностью экспериментальных психологов, которым, как мне кажется, больше нравится изучать поведение крыс, нежели природу человека. Другими словами, психотерапия и психология должны сделать шаг навстречу друг другу: первая должна иметь в своей основе прочную психологическую теорию, а вторая должна расширить свои границы, чтобы принять в свои пределы феномен психотерапии. Исходя из всего вышеизложенного, начнем обзор психотерапевтических методов с рассмотрения простых феноменов, а уж затем перейдем к анализу проблемы инсайта.
Некоторые феномены, указывающие на связь психотерапии и личностного роста с удовлетворением базовых потребностей в процессе межличностного общения.
В нашем распоряжении есть многочисленные факты, которые, собранные воедино, доказывают неправомерность исключительно когнитивного или исключительно безличного толкования психотерапии. В то же самое время они вполне укладываются в рамки теории удовлетворения и могут стать убедительными аргументами в пользу социально-психологического подхода к психотерапии и личностному росту.
Психотерапия существовала во все времена, в самых разнообразных человеческих сообществах. Шаманы, лекари, колдуны, мудрые старцы и всеведущие старухи, священники, гуру, а позднее в западной цивилизации врачи довольно часто добивались таких эффектов, которые в то время считались чудом, а мы сегодня называем психотерапевтическими эффектами. В самом деле, великие пророки и чудотворцы заслуживали преклонения не только за способность излечить бурные и очевидные проявления психопатологии, но и за проницательность в отношении ценностной патологии, за предложенные ими способы обретения психологического здоровья и ценностной гармонии. Каждый из пророков по-своему истолковывал сотворенное им чудо, и потому мы не вправе относиться к их интерпретациям слишком серьезно. Ни один из чудотворцев на самом деле не знал, как и почему он добивается чуда.
Диссонанс между теорией и практикой существовал всегда, существует он и в наши дни. Различные психотерапевтические школы постоянно противостоят друг другу, порой их противостояние принимает самые ожесточенные формы. Каждому практикующему психологу, несомненно, приходилось иметь дело с пациентами, излеченными с помощью тех или иных психотерапевтических методов. Благодарный пациент становится яростным апологетом того или иного психотерапевтического направления, он делает вполне естественный для него вывод, что сам факт его излечения подтверждает правоту соответствующей психотерапевтической теории. Его убежденность понятна, однако нам не составит труда привести примеры неуспехов каждой из ныне существующих теорий психотерапии.
Чтобы окончательно запутать вас, скажу, что психотерапевтический эффект может вызвать общение не только с психотерапевтом, но и с терапевтом, с психиатром, с дантистом, с учителем, с медсестрой, с социальным работником, то есть с человеком, ни сном ни духом не ведающим, что такое психотерапия.
Очевидно, что среди всех психотерапевтических школ нет такой, которую можно было бы счесть безукоризненной с практической или теоретической точек зрения. Сегодня мы только в самых общих чертах можем говорить о надежности того или иного психотерапевтического направления, однако в скором времени, я думаю, мы накопим достаточный статистический материал, который позволит нам выстроить иерархию валидности психотерапевтических методов, позволит сказать наверняка, какая из ныне существующих психотерапевтических школ имеет наибольший, а какая – наименьший процент излечения.
Пока же нам не остается ничего другого как признать, что психотерапевтический эффект как таковой в очень малой степени зависит от применяемой терапевтом теории, а может даже и вовсе не имеет под собой никакого теоретического обоснования.
Ни для кого не секрет, что даже среди психотерапевтов одной психотерапевтической школы, например, среди сторонников классического фрейдовского психоанализа, нет двух одинаковых. Они отличаются друг от друга не только степенью даровитости, но и эффективностью проводимого ими лечения. Мы знаем блестящих психоаналитиков, которые внесли большой вклад в психоаналитическую теорию, написали отличные труды по проблемам психоанализа, являются прекрасными педагогами и лекторами, но не имеют на своем счету ни одного излеченного пациента. Есть и другие, которые не писали объемистых книг, чье имя вряд ли запишут золотыми буквами на стенах сокровищницы психоаналитической теории, но, тем не менее, весьма успешно лечащие своих пациентов. Нельзя отрицать тесной взаимосвязи между теоретической даровитостью и терапевтическими способностями, но мы обязаны найти разумное объяснение и этим исключениям.72