Мото
Шрифт:
– Мне пришлось уехать. – отмазываюсь я.
– Ну надо же, Риз, – разочарованно отвечает Кайла. – А я-то думала, наша дружба, по крайней мере, заслуживала прощания.
– Так и есть. И я в курсе, что поступил ненормально. Так что давай без всей этой херни.
– Я знаю, кто ты...
– Ты ничего обо мне не знаешь, – отрезаю я.
– Так просвети меня. Зачем вернулся? – настаивает Кайла.
– Потому что... мне необходимо... побыть в стороне... – я позволил фразе повиснуть
– В стороне? От... гонок? – заполняет пробел Кайла.
Я киваю.
– Почему? – вопрос Кайлы звучит недоверчиво.
– Скажем так, долгожданное возвращение в спорт меня разочаровало.
Судя по выражению лица Кайлы, она понятия не имеет, о чем я говорю. Да и зачем ей это? Она ничего не знает ни о гонках, ни о моем мире. И о том, как тот внезапно обернулся крахом.
– Я съехал на предпоследнем круге. Был гребаным лидером и вдруг... стал никем. Неисправность машины.
По всей видимости, моя катастрофа ни хрена не стоит по шкале значимости Кайлы.
– Наверное, Вселенная пытается тебе что-то сказать, – ехидно заявляет она, не испытывая ни капли сочувствия.
Девушка не собирается облегчать мне задачу, но мне все равно. Впервые проглатываю свою гордость и ставлю на кон все. Я уже падал и обжигался раньше, и не боюсь сделать это снова. Но если Кайла думает, что я уеду без боя, то понятия не имеет, с кем имеет дело. Я боролся за все, что у меня есть, и буду бороться за нее тоже.
– Думаю, ты права, – соглашаюсь я. – И я, пожалуй, ее послушаю. С меня хватит на этот сезон. – оказывается больно признавать подобное. – тру ладонями лицо. Находиться между молотом и наковальней просто убийственно.
– И что же ты собираешься делать? – Кайла ведет себя безразлично, но все равно поддерживает беседу, что я принимаю за хороший знак.
– Думал заново познакомиться с этим районом.
– Но тебе ведь здесь не нравится, – констатирует она очевидное.
– Есть такое, не стану отрицать. Но, может, все окажется не так плохо, если ты поедешь со мной.
– Я? – ее брови взлетают вверх.
– Ты. – киваю я. – Давай прокатимся.
В темных глазах Кайлы мелькает тревога.
– Это навряд ли.
– Почему? Потому что не любишь мотоциклы?
– Потому что не люблю байкеров, – напоминает она. Ах, да, конечно.
– Чушь собачья. Иначе ты бы не спала со мной.
Кайла прикусывает губу.
– Зачем об этом вспоминать?
– Потому что я надеюсь на повторение. Двадцать дюжин раз подряд.
– Нет, – отказывается она.
– Да. – я наклоняюсь к ней. – Ты ведь хочешь прокатиться на мне... Я имею в виду на моем байке.
Кайла качает головой,
– Ну же, Кайла, – уговариваю я ее. – Жизнь всего одна. Живи.
– Это девиз у тебя такой?
– Нет, мой девиз: ускорься, мать твою. Усади уже свою задницу на байк.
Ее дыхание учащается, будто она вдруг заволновалась.
– Все не так просто.
– Детка, разве я этого не знаю? Ты заставляла меня задыхаться три месяца, потом отдалась в ночь перед моим отъездом, а теперь утверждаешь, что я облажался.
– Ты облажался в том, что уехал, не попрощавшись.
– Ты будешь вечно мне об этом напоминать?
– Это лишь подтверждает мою точку зрения.
– Какую именно?
– От байкеров одни неприятности.
– Ну, не могу говорить за всех, но от меня определенно да. – кокетливо улыбаюсь. – И знаешь, что я думаю?
– Меня меньше всего это волнует.
Смеюсь, отмахиваясь от ее язвительного ответа.
– Думаю, ты любишь неприятности.
– Определенно нет, – возражает Кайла.
– Тогда полюбишь, если простишь меня и сядешь на чертов мотоцикл. Я не прошу ничего, кроме дружеской поездки. Пока не прошу, заметь.
Кайла прикусывает внутреннюю сторону щеки, и я не могу понять: она хочет поцеловать меня или дать пинка.
– Ну же, – я снова призываю ее, усиливая обороты двигателя.
Она неохотно делает шаг вперед, подходя так близко, что аромат ее чистых волос будоражит мои рецепторы.
– Попроси прощения, – бросает она мне прямой вызов.
Я смотрю на нее сверху вниз, в моем взгляде горит решимость.
– Мне чертовски жаль. И я не шучу. Больше никогда так не поступлю. Я не умею прощаться. И совершенно уверен, что если бы посмотрел тебе в глаза, то не смог бы уехать.
Жесткие черты лица Кайлы смягчаются. Думаю, мои искренние извинения искупили вину. Ничтожная плата.
После нескольких долгих затянувшихся мгновений Кайла улыбается и вздыхает.
– Я прощен?
– Нет, – ухмыляется она.
– Да, – я хватаю ее за запястье и притягиваю ближе. – Садись.
Кайла почти испуганно вырывается из моих объятий. Никогда в жизни не видел, чтобы кто-то реагировал на байк, как она.
– Я уже давно не ездила на мотоциклах. – в ее глазах появляются слезы. Что за...?