Мотылек атакующий

Островская Екатерина

Свидетельницу попросили представиться, назвать свой адрес и расписаться в журнале, что она предупреждена об ответственности за дачу заведомо ложных показаний.

– Ну, что вы можете нам сообщить? – спросил судья.

Свидетельница помялась немного и тихо заговорила:

– Я там была… во дворе… Родители Славика могут это подтвердить. Все видела собственными глазами. Как машина сбила мальчика, как он, бедненький, подлетел в воздухе и ударился головкой об асфальт… А этот, в автомобиле, даже не оглянулся, газанул и дальше помчался. У нас в тот день пробка была на улице, вот он, видать, и решил путь сократить, через двор поехал.

Летел так, что все шарахались. И Славик тоже. Мальчик посторонился, а он на машине прямо в него…

– То есть, свидетельница, – прервал женщину судья, – вы утверждаете, что своими глазами видели, как автомобиль «Мазерати», за рулем которого находился гражданин Кущенко Артем Алексеевич, сбил несовершеннолетнего Стихарева?

Свидетельница кивнула. Потом вздохнула.

– Я долго думала, перед тем как прийти сюда. Пришла вот, хотя мне звонили по телефону и вежливо так отговаривали. Но решилась. Хоть и знаю, что правды в нашем государстве все равно не добьешься. Пришла – и наслушалась…

Свидетельница потерянно посмотрела на Сергея и Машу.

– Простите меня, я так хотела помочь, – сказала она и заплакала. – Но пока сидела тут и слушала… Теперь вот думаю: ведь у меня тоже дети. Две девочки, одна в седьмом, другая в четвертом классе. Что с ними будет?

– Свидетельница, не отвлекайтесь! – повысил голос судья. – У всех есть дети. Вы лучше скажите, что в протоколе писать. Видели вы или нет…

– Ничего я не видела, – ответила свидетельница. – А в своем протоколе напишите, что я трусливая сволочь.

Женщина заплакала уже в голос и поспешила к выходу.

– Приступим к прениям сторон, – объявил судья. – Слово предоставляется стороне обвинения.

Прокурор поднялся и снова взглянул на часы. Судя по всему, мужчина куда-то спешил, и потому речь его оказалась очень короткой. Маша подумала, не ослышалась ли она. Потому что прокурор заявил буквально следующее: судебные прения подтвердили, что подсудимый не имел возможности избежать наезда, который произошел вследствие обстоятельств непреодолимой силы, в связи с чем сторона обвинения снимает иск.

Потом выступил адвокат защиты, который почти слово в слово повторил «речь» прокурора.

– Прения закончены! – провозгласил судья. – Сейчас суд…

– Позвольте мне дополнить? – произнес Сергей, поднимаясь. – Меня не устраивает позиция прокурора.

Судья взглянул на прокурора, а тот продолжал разглядывать пространство за окном.

– Хорошо, – кивнул Солодкин, – можете добавить, но только коротко.

Маша посмотрела на мужа, надеясь, что он объяснит ей, что происходит. Но Сергей поднялся и повернулся лицом к залу.

– Я не знаю, какие обстоятельства непреодолимой силы имеет в виду уважаемый прокурор. Подсудимый, управляя источником повышенной опасности, не смог избежать наезда на ребенка из-за внезапного землетрясения, цунами, смерча? Или прокурор намекает на то, что ребенок сам бросился под колеса автомобиля, желая свести счеты с жизнью? Причем обвиняемый, видя, что совершил наезд, не остановился, чтобы оказать помощь и вызвать врачей, а скрылся. Тем же днем он отказался пройти обследование на предмет содержания в его крови алкоголя, наркотических или психотропных веществ. Стороной защиты были представлены свидетели, которые не просто путались в своих показания, но и пытались обмануть участников судебного заседания. Зачем? Невиновному не надо врать, чтобы доказать свою

правоту. Единственная свидетельница обвинения, которая не испугалась телефонных угроз, явилась сюда и рассказала все, как было на самом деле, а уважаемый прокурор, вместо того, чтобы выполнять свои непосредственные обязанности по защите конституционных прав граждан от преступных посягательств, не только не поддержал ее, но и демонстративно смотрел в окно, проверяя, не забрался ли кто в его новенький «Лексус»…

– Язык придержите! – вскинулся прокурор. – А то я быстро разберусь с вами.

– Вы мне угрожаете? – удивился Сергей. – Только что вы предложили освободить от наказания преступника, а теперь обещаете разобраться с пострадавшей стороной?

Лицо прокурора побагровело, на скулах заиграли желваки. Но все же он сдержал себя.

– Я не угрожал, а просто хотел сказать, что машина действительно новая. И я приобрел ее на законных основаниях. То есть моя мать приобрела…

– Скажите спасибо маме, – продолжил Сергей. – Но меня не интересует, кто покупает господину прокурору дорогие автомобили. Я хочу лишь одного – чтобы виновный понес заслуженное наказание. Законодательство у нас мягкое, но, надеюсь, состав суда проявит необходимую твердость в этом вопросе. С учетом личности обвиняемого, разумеется.

Сергей опустился на стул. А судья как будто ждал этого – тут же объявил перерыв.

Маша и Сергей сидели в коридоре и ждали, когда их позовут для вынесения приговора.

– Ты очень хорошо выступал, – сказала Маша мужу. – Мне кажется, всем стало все ясно.

– Все было ясно и до суда, – удрученно покачал головой Сергей. – Но боюсь, у этих людей хватит наглости назначить подонку условное наказание.

– И что потом?

– Мы подадим апелляцию. Городской суд, вполне вероятно, оставит приговор в силе, но есть ведь еще Верховный суд. И есть факты, которые не заметить просто нельзя: Славик погиб не на улице, а во дворе, подонок отказался от медицинского освидетельствования… Да ты не хуже меня все знаешь.

Мимо прошел адвокат Артема Кущенко, разговаривавший по мобильному телефону. Он даже не пытался говорить тише и продолжал кому-то докладывать:

– Надоело уже, затянули бодягу. Еле досидели, но минут через пятнадцать этот цирк закончится, и мы с Артемом подъедем…

Маша обняла и поцеловала мужа, шепнув:

– Я тебя очень люблю.

Вскоре всех позвали обратно в зал.

Все оказалось хуже, чем думали супруги. Суд согласился с доводами прокурора и не нашел в действиях обвиняемого состава преступления, посчитав, что несовершеннолетний Стихарев погиб по собственной неосторожности, упав под машину.

Находившиеся в зале люди встретили оправдательный приговор аплодисментами. Громче всех била в ладоши Тамара Григорьевна, бывшая классная руководительница Кущенко. Она даже крикнула неестественно бодрым голосом:

– Я всегда верила в тебя, Артем!

Впрочем, потерпевшей стороне дали десять дней на подачу апелляции.

Маша с мужем вышли на улицу, хотели пройти к своей машине, но их оттолкнули в сторону, потому что от крыльца до припаркованного напротив здания суда «Мазерати» был выстроен коридор из молодых людей – парней и девиц, держащих в руках букеты цветов. Возле машины стоял плотный человек в расстегнутом пальто. Лицо мужчины раскраснелось, и он широко развел руки в стороны, как футбольный вратарь перед пробитием пенальти.