Мотылек атакующий
Шрифт:
– У меня нет мужа, а я претензий предъявлять не буду. Подпишу на сей счет любой документ.
Хирург замолчал. Видимо, ему рассказали Машину историю.
– Ну, хорошо, – наконец сказал он. – Я поработаю с вами. Но клиника моя в Москве, вам придется ехать туда. Месяца три, а то и больше пробудете у меня. Пребывание в моей клинике – дорогое удовольствие, но для вас я готов сделать скидку.
Машу стали готовить к выписке, а ей так не хотелось возвращаться домой. Смотреть на знакомые стены и вспоминать то, чего уже не вернуть, не было сил. А маме одной в большом загородном
Вечером примчалась Рита.
– Я беременная на все сто, – заявила она.
– Мальчик? – поинтересовалась Роза Зурабовна.
– Надеюсь, что да, – ответила Рита, – хочу мальчика.
– Это правильно, – одобрила Роза Зурабовна, – а то сейчас такие девочки пошли – просто ужас!
– Надо же, я буду мамой, – вздохнула Рита.
– Поздравляю, – улыбнулась Маша.
А лучшая подруга снова вздохнула:
– Теперь вот не знаю, как мы разместимся втроем: квартира-то у нас хоть и трехкомнатная, но комнатки маленькие. В одной наша спальная, в другой Тимур работает. Я вынуждена изворачиваться, прям как бедная родственница, – у меня сейчас много заказов. Приходится на тимуровском столе устраиваться, когда мужа нет.
– Что вы на столе делаете? – встрепенулась Роза Зурабовна.
Но Рита решила не отвечать ей и в очередной раз тяжело вздохнула.
– А вы перебирайтесь в нашу, – предложила Маша.
– Продаешь? – не поверила Рита.
Маша кивнула. А подруга задумалась. И опять завздыхала:
– У нас таких денег нет.
– Отдадите, когда сможете, – успокоила ее Маша.
– Если частями, то, наверное, года за два рассчитаемся, – пообещала подруга. И наконец поинтересовалась: – А сколько ты хочешь за квартиру?
Перед самой выпиской из отделения челюстно-лицевой хирургии к Маше снова пришел следователь Мышкин.
Роза Зурабовна лежала поверх больничного одеяла и смотрела в потолок. Следователь покосился на ее «холмы» и тихо спросил:
– Мы можем побеседовать в каком-нибудь спокойном месте?
Маша вывела капитана на лестничную площадку, и Мышкин сразу достал из своего потертого кейса листы с распечатками фотографий.
– По вашим приметам я нашел несколько человек. Если быть точным, то семерых. Кто-то из них на зоне, кто-то не подходит по возрасту. Двое невысокого роста. Остался один. Я, правда, принес фотографии и остальных, на всякий случай.
Он протянул Маше лист с фотографией человека в полный рост с отмеченной сантиметровой шкалой. А затем еще три снимка – его лицо анфас и в профиль.
– Борис Немчинов, погоняло, то есть кличка, «Немец», – принялся перечислять данные следователь. – Тридцать один год, дважды судимый. Первая ходка – за разбой, вторая – за вымогательство, освободился полгода назад. Бровь ему распороли заточкой на зоне. Рост сто восемьдесят четыре. Подходит?
Маша посмотрела на фото и, узнав, сразу сказала:
– Этот бил меня.
Мышкин кивнул.
– Я так и думал. Но теперь возникает следующая ситуация. Свидетелей у вас нет. А Немчинов заявит, что был в то самое время в каком-нибудь клубе
– Вообще-то я потерпевшая, – напомнила Маша.
– Да у нас потерпевшие лишь те, у кого денег много! На какого-нибудь олигарха косо посмотрели, и он уже звонит прокурору, чтобы посадить человека до конца жизни за врожденное косоглазие.
– Понятно, – усмехнулась Маша. – Ладно, я подумаю, как мне поступить дальше. А двух других, на нас напавших, можно будет найти?
– При желании многое возможно.
– А при очень большом желании?
– Тогда возможно все.
Мышкин дал ей свою визитку и удалился.
Маша вернулась в палату, где Роза Зурабовна разговаривала по телефону.
– Ты что, не понимаешь меня? Скоро лето, и мы поедем в Италию… Откуда я знаю, в какой город? Выберем самый лучший… Или в Барселону поедем… Какие еще ботинки? Мы будем ходить на пляж! А ботинки пусть тебе брат Акоп из Армении присылает…
Новиковы отвезли Машу за город к маме. Из дома она забрала только свои вещи. Детские оставила будущему ребенку Риты, а с вещами Сергея не знала, что делать. Можно, конечно, хранить всю жизнь его костюмы, рубашки и галстуки, но зачем? Чтобы каждый раз плакать, заглядывая в гардеробную?
Маша любовалась городом, которого не видела более трех месяцев. Он не изменился, но стал чужим. Маша смотрела на него сквозь стекла солнечных очков, закрывающих пол-лица, – подарок Риты. Еще ее лицо прикрывала тень от широкополой шляпы, купленной давным-давно в Венеции, куда Маша ездила с мужем.
Помнится, они шли с Сергеем к площади Святого Марка, уже увидели угол Палаццо дожей и голубей, спускающихся на брусчатку. Неожиданно муж потянул ее за рукав и почти втащил в маленький магазинчик – ради этой самой шляпы с широкой белой лентой и сеточкой вместо подкладки…
Теперь под этой шляпой Маша прятала свое изуродованное лицо. Кто бы мог подумать тогда, в Венеции, что все так случится? Они вышли из магазинчика, сияло солнце, и вдруг пошел дождь. Мелкая морось едва достигала города, и в водяной пыли, повисшей над площадью, задрожала радуга. Маша, поддавшись внезапному порыву, обняла мужа и поцеловала. Мимо проходили американские туристы, и кто-то из них сказал:
– Look at that nice married couple!
– Thank you very much, – поблагодарила прохожего за комплимент Маша, смущаясь и смеясь, надвигая поля шляпы на лицо. Она и сама знала, что они с Сергеем прекрасно смотрятся вместе.