Мой адрес — Советский Союз! Дилогия
Шрифт:
– Так, давай тут быстренько наши вопросы порешаем и разойдёмся, как в море корабли. Гони грины. Пока я их смотрю – ты считаешь рубли.
С мыслью, успеют ли чекисты взять нас с поличным, я достал завёрнутые в газету «Советский спорт» доллары, протянул Биллу, а тот передал мне куда более пухлый конверт, так же завёрнутый в газетный лист, кажется, от «Уральского рабочего». Да уж, в это время особого выбора с тарой не имелось.
Худяков развернул полученный от меня пакет, достал одну из купюр, поелозил по ней зачем-то подушечками большого и указательного пальцев, затем посмотрел на свет… Не доверяет, хмыкнул я про себя.
– Милиция! Лицом к стене! Руки на стену, ноги на ширину плеч! Быстро! – скомандовал один из мужчин голосом, не терпящим возражений.
Что за херня?! При чём здесь милиция? Да, люди в штатском, но это не те, кто должен был нас брать. Однако, пока я раздумывал, побледневший и тихо матерящийся сквозь зубы Билл уже стоял лицом к стене, а доллары валялись в беспорядке у его ног. Ну и что мне оставалось делать? Устраивать мордобой, чтобы всё выглядело как можно более правдоподобно? Да ну на хер, не хватало ещё для того же правдоподобия пулю схлопотать. В общем, выполнил приказ, сунув в карман пачку с «деревянными», которую тут же один из мужчин извлёк и передал товарищу. Ещё один собирал с асфальта доллары, беря кончиками пальцев за уголки купюр и аккуратно складывая их в целлофановый пакет.
– Медленно поворачиваемся! Руки! – прозвучала новая команда.
Я повиновался, и мгновение спустя на моих запястьях защелкнулись наручники. Я покосился на Билла. Его лицо выражало смертную тоску, словно он был уже не жилец. И я его понимал, а оттого на душе было противно вдвойне.
[1] ГУИТУ – Главное управление исправительно-трудовых учреждений МВД СССР.
[2] ИВС – изолятор временного содержания
Глава 5
Меня без лишних предисловий засунули в «Волгу» на заднее сиденье, а по бокам устроились два оперативника. Машина так рванула с места, что меня аж вдавило в спинку сиденья, впрочем, как и моих соседей справа и слева. Куда делся Билл, я не видел. По идее должна быть ещё одна машина, не пешком же его поведут в отделение или куда там мы направляемся.
Мы ехали через центр города, я смотрел прямо перед собой, в видимую мне середину лобового стекла. В голове пульсировала мысль: «Где Хомяков и его люди? Почему захват производила милиция? Так было подстроено или это наслоение случайностей?»
Наконец мы свернули в небольшой проулок и остановились перед зелеными воротами. «СИЗО №1 города Свердловска», – успел прочитать я, прежде чем после сигнала водителя створки ворот медленно распахнулись, и машина въехала внутрь. Нормально, с какого перепугу сразу в СИЗО? Я-то был уверен, что первым делом в местное отделение приедем. Ой, не нравится мне это, ой не нравится…
Понятно, что через час-другой разберутся и Хомяков меня вытащит. Но пока информация дойдет до начальства, пока примут решение, пока согласуют свои действия с руководством
Меня ввели в помещение, в котором за огороженной решёткой конторой сидел старшина. Сняли наручники.
– Все вещи из карманов выкладывайте на стол, – последовала команда.
А что там вещей… Ключи от дома, студенческий билет, кошелёк с мелочью и носовой платок. Ремень и шнурки с кроссовок также изъяли. Старшина на отдельном листе переписал мои данные из студенческого билета и составил что-то типа описи изъятых у меня вещей.
– Распишитесь вот здесь.
Палец с криво остриженным ногтем ткнулся в низ листа. Потом по длинному коридору в сопровождении какого-то вертухая я был доставлен довели до двери кабинет без номера. Открыв дверь меня чуть ли не пинком направили внутрь помещения. Кроме стола, за котором сидел мужик лет около сорока в милицейской форме с погонами майора и стула напротив стола, никакой другой мебели не имелось.
– Садись.
Майор кивнул на стул, не сводя при этом с меня ничего не выражающего взгляда. Я сел, попробовал придвинуться чуть ближе к столу, но оказалось, что мебель привинчена к полу.
– Значит, Покровский Евгений Платонович, студент политехникума, – как бы констатировал данный факт майор. – Тебя не удивляет твоё присутствие в данном месте и в этом кабинете?
Я пожал плечами, стараясь сохранять хотя бы видимость хладнокровия.
– Ну, тем не менее… Посмотри вокруг себя, – настаивал майор.
Вздохнув, я обвел взглядом кабинет.
– Никаких насекомых вокруг себя не замечаешь?
Насекомых? Это он о чём вообще? Если о клопах или вшах, то вроде пока не ощущаю. Я снова пожал плечами и отрицательно мотнул головой.
– А ты знаешь, Евгений Платонович, что вокруг тебя бабочка летает? Не догадываешься, какая? Ну так я тебе объясню. Бабочкой в узких кругах, в которые тебе в самом скором времени придётся влиться, называют статью 88 УК РСФСР за операции с иностранной валютой. И предусматривает эта статья, Женя, от трёх лет и, внимание, до высшей меры.
Я снова пожал плечами. Мое поведение, наверное, стало понемногу выводить из себя майора.
– В молчанку решил поиграть? Ну-ну… Тогда я объясню тебе твое положение более доходчиво. Взяли тебя на валюте. О вашей встрече получили информацию от нашего источника. Твой подельник Худяков, он же Билл, сидит в соседнем кабинете и строчит признательные показания. Активно, замечу, строчит. И теперь только от тебя будет зависеть твоя судьба. У тебя на выбор два выхода. Первый – чистосердечное признание и мы закрываем глаза на твой «грешок», даже нигде не упоминаем о твоем задержании. Ну будешь нам иногда кое-какую информацию подбрасывать… А второй – вплоть до высшей меры. Ну, каким будет твой ответ?
– А с какой такой стати меня привезли сюда, даже не предъявив постановление об аресте? – спросил я.
– Постановление, – протянул майор, поджав губы. – Будет тебе и постановление… Потом.
– И вообще без адвоката я, гражданин майор, ни буду отвечать ни на один вопрос.
Хотел добавить фразу Мальчиша Кибальчиша: «А больше, буржуины, я вам ничего не скажу!», но решил, что в данном случае это будет уже перебор. Милиция в это время самая что ни на есть рабоче-крестьянская, с прослойкой интеллигенции. Это в моё время они уже полиция и еще те «буржуины».