Мой адрес — Советский Союз! Том третий
Шрифт:
В гостиницу привёз поэтическую сборную в начале первого ночи. Договорились, что в 10 утра они будут ждать меня в холле, я их забираю — и едем в студию писаться. К счастью, никто не подвёл, все были, можно сказать, как огурчики, а Высоцкий снова с гитарой. Ну так я его ещё накануне предупредил, что если время останется — а оно должно остаться — то он сможет записать несколько песне под гитару. А то я могу на барабаны сесть или ещё на каком инструменте подыграть, на синтезаторе, например, коим немного успел немного овладеть.
Но Семёныч предпочёл обойтись одной гитарой. По мне — вполне логично, мне самому больше нравилось, когда он на записях пел под семиструнку, без лишней какофонии. Но сначала писали стихи. Первым записывался
Высоцкий записывался последним, в студии соблюдалась та же очерёдность, что и на вчерашних выступлениях. А после стихов зарядили новую бобину — уже под песенное творчество барда. Или актёра… Или поэта — кому как нравится. Хоть три в одном, что, скорее всего, и было правдой. Хотя по мне, повторюсь, Высоцкий — в первую очередь Глеб Жеглов. Поэзию я не очень воспринимаю, а в музыке предпочитаю старый добрый рок.
Но, честно говоря, был крайне и очень приятно удивлён, когда услышал, как перед тем, записать очередную песню, Высоцкий говорит в микрофон:
— Моему свердловскому другу Женьке.
И дальше в тексте песни были такие строчки:
Женька — мой дружок с Урала
В бане знает толк
Затащил меня намедни
На второй полок
Веником лупил нещадно
Паром обжигал
Матерился я как дворник
Женьку проклинал…
И пусть моя фамилия в песне не звучит, пусть никак не упоминаются мои заслуги в боксе и «незаслуги» на ниве музыки, и песня, если уж честно, не шедевр для Высоцкого, но я и так чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Кто меня близко знает — и так догадаются, кому посвящена эта вещь. А те же Евтушенко сотоварищи, которые сейчас попивают заваренный Петровичем чаёк с домашним, земляничным вареньем, по-любому где-нибудь проболтаются.
Я тут между делом вручил всем по альбому. Своему, записанному в стиле, столь любимым Высоцким, и по альбому «радиотехников», с рок-версиями революционных и звучавших в моей истории песен «Любэ» и иже с ними. Может, и послушают звёздные гости на досуге, во всяком случае, пообещали.
Закончили работу в студии около семи вечера, а я оплачивал до девяти. Ну и бог с ними, с деньгами! Евтушенко при коллегах своих поинтересовался было вчера ещё, сколько стоит записаться, на что я ответил: якобы договорился со звукорежиссёром, тот из уважения к именам клиентов согласился поработать за чисто символическую оплату в жидкой валюте. Поверили. Ну или сделали вид, что поверили. А я получил песню про себя, пусть и сочинённую буквально за… За ночь? Ну а когда ещё Высоцкий мог её придумать? Или в студии сочинял, пока остальные записывались? Недаром он в уголке всё это время сидя, что-то черкал себе в блокнотик.
Я отвёз всю компанию обратно в «Большой Урал», собрался прощаться, хоть Евтушенко и настаивал, чтобы я с ними отметил окончание плодотворных гастролей в гостиничном ресторане. Для них точно плодотворных: и гонорар получили, и каждый по бобине поэтического
От посиделок еле отмазался, сославшись на недомогание жены, вернувшейся с нижнетагильских гастролей слегка не в форме. Она и правда себя не очень чувствовала, шмыгала носом, и температура немного подскочила. Обещал ей не задерживаться. А с поэтами я вчера в бане хорошо потусил, ресторанные посиделки не идут ни в какое сравнение. Меня услышали и не возражали, да и Высоцкий постоянно бормотал под нос, что пить не собирается, иначе может сорваться и Марина его убьёт.
В общем, я свою часть работы сделал, и теперь, вернув их в гостиницу, могу вздохнуть с облегчением. Осталось завтра попрощаться в аэропорту, а пока спать — что-то за эти пару дней я малость вымотался. На тренировке порой меньше устаю.
Кстати о тренировках. Из-за приезда поэтов одну уже пришлось пропустить. Казакова я предупредил, но тот, видно было, слегка огорчился. Подготовку к чемпионату страны мы ещё не начали, будем выходить на пик формы к июню, но каждый внеплановый пропуск занятий для Лукича был как серпом по одному месту. Вот и переживал дедушка уральского бокса. Ну он и так был дедушка, даже дважды, но в зале словно сбрасывал пару десятков лет, порой вкалывал с нами так, что мы, его ученики, только диву давались.
Правда, впереди были зональные этапы, по итогам которых отбирались сто участников июньского чемпионата страны. Соревнования проходили в шести зонах, в моей я не видел серьёзных конкурентов, и потому мы не особо форсировали подготовку к этому турниру. Хотя, конечно, приходилось поддерживать себя в форме.
У Полины температура за ночь сошла, хвала чаю с мёдом и лимоном. Лимоны я у товарищей с юга на рынке покупал регулярно, как и прочие полезные и вкусные фрукты, вот и пригодился. Мёд, кстати, там же брал, у проверенного пасечника. Так что у супруги только насморк остался, и провожать столичный гостей я отправился с лёгким сердцем.
В аэропорту снова были Зимин и Коган. Оба выглядели довольными, особенно директор филармонии, заработавший на концертах звёзд неплохую сумму. Мы с ним, кстати, между делом пообщались насчёт того, что неплохо было бы наладить систему заезда таких вот знаменитостей, в первую очередь имеющих отношение к эстрадной музыке, а то они как-то не очень балуют Свердловск своим вниманием. Просто на местном уровне никому не хочется этим заниматься, а на самом деле можно неплохо так «навариться», что и доказал Коган личным примером. Понятно, есть риск попасть в зону пристального внимания ОБХСС, но кто не рискует тот, как говорится, не пьёт шампанского.
Погода была лётная, и самолёт с ЕвтушенкоCo улетел точно по расписанию. Когда прощались, я услышал немало слов искренней благодарности от всех участников свердловских гастролей. Нет, неплохой они всё-таки народ, эти столичные поэты. Вон даже в гости зовут. Правда, не все, только Евтушенко с Высоцким, который мне свой телефон записал на клочке бумаги, но и то приятно. Может, будучи в Москве проездом, и впрямь заскочу.
Хотя, конечно, чего зря к людям набиваться, у них своих дел невпроворот, а тут я ещё припрусь… Но всё равно приятно, чёрт возьми, сознавать, что, оказавшись в столице, можешь с любого таксофона набрать знакомый номер и, когда на том конце провода поднимут трубку, немного вальяжно так произнести: «Привет, Володя! Это Женя из Свердловска. Я в первопрестольную буквально на пару дней. Какие планы на вечер? Никаких? Может, посидим где-нибудь? Знаешь тихое местечко? А, да, слышал, хорошее заведение, и кухня приличная... Марину захватишь? В Париже? Тогда в этот раз без неё... Нет, нет, чисто символически, по рюмашке если только, у меня самого режим… Ну всё, часикам к семи в «Арагви», встречаемся у входа».