Мой ангел-хранитель

_Prince of Darkness_

– Не смейте так говорить о моем муже, Фандрал. Я вам благодарна за заботу, но не нужно влезать в наши отношения с супругом, он не заслуживает, чтобы о нем так отзывались, - Сигюн бросила на воина серьезный взгляд и гордо подняла голову.

– Прошу прощения, принцесса, я не хотел вас обидеть, я всего лишь хочу открыть вам глаза. Неужели вы до сих пор не поняли, кто находится рядом с вами?
– Фандрал нежно коснулся руки девы, но та резко выдернула её и поднялась со скамьи, прожигая ядовитым взглядом собеседника.

– Отчего же? Поняла. Я поняла, что рядом со мной находятся сплошные лицемеры и предатели, которые не замечают за собой ничего, зато горазды говорить о других. Но раз уж вы так привыкли,

то извольте держать свое мнение о моем муже при себе, тем более, когда вы не знаете совершенно ничего о нем, хотя и прожили с ним бок о бок всю жизнь. Я - его жена, и люблю его. Это, пожалуй, все, что стоит знать вам и всему Асгарду.

– Совсем недавно я видел алый след на вашей щеке, который сейчас испарился вовсе, - Фандрал поднялся на ноги, встал напротив Сигюн.
– Это его плата за вашу безмерную любовь?

– А вот это уже точно не ваше дело, милостивый Фандрал, - сквозь зубы прошептала дева.
– Ещё раз благодарю за заботу, а теперь мне пора идти, - Сигюн поспешила удалиться из тихого сада, удалиться от нарушенного покоя. Она была слегка раздражена поведением назойливого Фандрала, у которого хотя и добрые намерения, но он все же лезет в чужие дела. “Ещё вздумал защищать меня от Локи. Как бы его самого от Локи защищать не пришлось.” - подумалось деве, и она еле заметно улыбнулась, точно зная, что если бы Локи сейчас увидел их встречу, Фандралу бы не поздоровилось.

Снова пустые комнаты. Лунный свет прокрадывается сквозь прозрачные, потревоженные ветром шторы, что тенями скользят по золотистому полу. Сигюн лежала в постели. Сон не хотел приходить, глаза неустанно наблюдали за темнотой ночи, за искрением маленьких звезд и медленно проплывающей луной. Пустота, обычное существование. Нет эмоций, нет звуков, даже краски исчезли. Наверное, единственное, что не умерло в Сигюн - это надежда. Надежда, которую она видела в глазах народа, в глазах Фригги, но так и не сумела отыскать в глазах Локи…

Она заснула. Провалилась в мрачную бездну, где снова её встретили тьма и безмолвие, которые в свою очередь сменились на блеклые обрывки странных сновидений: морская пучина серыми волнами вздымается к небу, ветер хлещет рваными порывами, срывая с близ растущих деревьев листву и ветви, а небо черное, как крыло ворона, сидящего на плече могучего Одина Всеотца, а в данное время охраняющего его сон, разверзлось серебристыми вспышками молний.

Утром девушка открыла глаза, словно чувствуя на себе чей-то испытующий взгляд, а в комнате ощутила присутствие кого-то ещё. Она повернулась и увидела прямой стан Локи, сидящего на постели возле неё. На фоне бледного дневного сияния, что пытался пробиться сквозь шторы, она не сумела разглядеть его лица, видела перед собой лишь тень, словно выточенную из мрамора. Он показался ей таким огромным и устрашающим в своем боевом облачении доспехов и гордо загнутых, сияющих золотом рогов. Ей показалось, что она все ещё спит, что это лишь иллюзия ненаглядного мужа, которая пропадет в тот момент, когда в неё окончательно поверишь. Он не шевелился, был как статуя, но потом - гордый поворот головы и сияние таких родных зеленых глаз, в которых читалось раскаяние. Локи смотрел на супругу, сидящую рядом, она почти не дышала, завороженно отвечая ему все тем же робким, немного испуганным, но безмерно влюбленным взглядом. Маг осторожно протянул руку, коснулся щеки Сигюн. На теплой гладкой коже ощутил влагу. Она плачет.

– Прости меня, родная. Я был глупцом, которого не сыщешь ни в одном из девяти миров. Я не знаю, что произошло со мной той ночью. Я не знаю, как я мог подумать о тебе такое… Ты все это время была единственной, кто верил мне и кто полностью и без остатка доверял себя. Мне очень жаль, что так случилось. Не знаю, сможешь ли ты меня простить, но я сделаю все для этого, моя Сигюн.

Она

не стала отвечать, она крепко сжала в теплой ладони его холодную руку, что соскользнула с её щеки, но не успела отстраниться. Она кроткими поцелуями обожгла каждый из тонких, изящных пальцев, а после подалась ему навстречу, и, буквально, упала в его раскрытые объятия.

– Ты действительно глупец, Локи. Какой же ты глупец, - причитала она, сильнее прижимаясь к нему, чувствуя как стальные доспехи больно впиваются в кожу, но вот только значения этому не придавала. Его сильные руки кольцом сцепились на её талии, и он наконец вдохнул этот сладкий запах белокурых, рассыпавшихся по её спине волос.

Они слились друг с другом в крепких объятиях, страстном поцелуе. Доспехи, шлем, плащ - все полетело на пол, следом за разорванной сорочкой Сигюн. Его холодные тонкие губы изучали её тело, словно заново пробуя его на вкус, лаская нежно и иногда на мгновения сменяя эту нежность грубостью. Сигюн обнимает супруга за широкую спину, прислоняется к нему так, будто силится растворится в нем. Она стонет, опаляя его кожу горячим дыханием. Подвластная его рукам, его движениям, его губам, глазам, девушка перестает контролировать себя, собственно как и всегда, когда Локи рядом. Он врывается в её тело, рыча сквозь зубы, и чувствует как по телу пробегает волна ещё большего возбуждения, захлестывая их обоих, забирая в свои жаркие объятия. Они движутся вместе, их стоны сливаются, создавая единое звучание. Не отрываться друг от друга ни на секунду, не разрывать взглядов, которые - один прожигает, а другой пылает синим пламенем - тонут друг в друге, перетекают, сияют, смешиваются.

Они оба забывают обо всех невзгодах, что притаились за дверьми, за окнами - везде. Они видят и чувствуют лишь друг друга. Пусть все позже вернется, возбужденные сердца, что колотятся сейчас с неимоверной быстротой и ритмичностью, успокоятся, думы и мысли вновь начнут забиваться обыденным, окружающим, но не сейчас… Сейчас были минуты, которые текли только для них двоих. Минуты, где вокруг не существовало ничего, ни единого мира. Вокруг было пусто; и для неё только он, манит её к себе, заставляя окунуться в омут его зеленых глаз, забыться в его холодных руках, согреться, доверить ему свой разум, тело, сердце; для него - она, бережно обнимающая, укрывающая, словно крылом, произносящая одними пухленькими, сладостными губками его имя.

Они ещё долго лежали в постели, нежась, ласкаясь, наслаждаясь теплом друг друга. Сигюн даже успела на какой-то миг провалиться в сон, устроившись на груди Локи. Из грез её вытащил его легкий поцелуй.

– Сигюн, посмотри на меня, - услышала она вкрадчивый шепот у самого уха. Подняла голову, встретилась взглядом с его глазами, в которых горели искры озорства и коварства. Как же она соскучилась по этим сверкающим, хитрым изумрудам.

– Я должен сообщить тебе кое-что очень важное, - с этими словами он чуть приподнялся, сел поудобнее. Девушка продолжала смотреть на него, ожидая, что он скажет.

– Вчера, когда мы увиделись в покоях отца, я с трудом мог совладать с собой, чтобы не остановить тебя, так быстро ускользающую, уходящую от меня. Все то время, что мы не виделись, я сходил с ума от того, что сделал в ту ночь с тобой, - Локи видит, как Сигюн опускает глаза, словно воспоминания тех ужасных мгновений всплывают в её памяти, причиняя всю ту же боль, но она пытается их отогнать. Он осторожно убирает с её розового личика прядку светлых волос, заделывает её за ухо и нежно проводит кончиками пальцев по щеке.
– То ли гордость, то ли страх… Я не знаю, что так долго мешало мне прийти к тебе и попросить прощения. Мне на минуту показалось, что ты не простишь, что ты испугаешься, и больше всего я не хочу видеть в твоих любимых глазах именно страх… Страх ко мне.