Мой бедный, бедный мастер…
Шрифт:
— Ага,— сказал доктор и, повернувшись к Ивану, добавил: — Здравствуйте!
— Здорово, вредитель! — ответил громким голосом Иван, и Рюхин сконфузился. Ему стыдно было поднять глаза на вежливого и чистого доктора.
Тот, однако, не обиделся на Ивана, привычным ловким жестом снял пенсне с носа и спрятал его, подняв полу халата, в задний карман брюк, а затем спросил у Ивана:
— Сколько вам лет?
— Поди ты от меня к чертям, в самом деле,— злобно ответил Иван и отвернулся.
А
— Почему же вы сердитесь на меня? Разве я сказал вам что-нибудь неприятное?
— Мне двадцать пять лет,— заговорил, злобно косясь, Иван,— а завтра, между прочим, я на всех вас подам жалобу. А на тебя в особенности, гнида! — отнесся он уже специально к Рюхину.
— А на что вы хотите пожаловаться?
— На то, что меня, здорового человека, силой схватили и приволокли в сумасшедший дом,— сурово ответил Иван.
Тут Рюхин всмотрелся в Ивана и похолодел: в глазах у того не было никакого безумия и из мутных они опять превратились в ясно-зеленые. «Батюшки,— подумал испуганно Рюхин,— да он и впрямь, кажется, нормален! Вот чепуха какая! Зачем же мы его в самом деле сюда притащили? Нормален, ей-богу, нормален, только рожа расцарапана…»
— Вы находитесь,— спокойно заговорил врач,— не в сумасшедшем доме, а в психиатрической клинике, оборудованной по последнему слову техники. Кстати, добавлю: где вам не причинят ни малейшего вреда и где никто не собирается вас задерживать силой.
Иван покосился недоверчиво, но все-таки пробурчал:
— Слава те господи! Кажется, нашелся один нормальный человек среди идиотов, из которых первый бездарность и балбес Пашка.
— Кто этот Пашка-бездарность? — осведомился врач.
— А вот он — Рюхин! — ответил Иван Николаевич, вытянув указательный палец.
Рюхин покраснел, глаза его вспыхнули от негодования. «Это он мне вместо спасибо,— горько подумал он,— за то, что я принял в нем участие. Какая все-таки сволочь!»
— Типичный кулачок по своей психологии,— ядовито заговорил Иван Николаевич, которому приспичило обличить Рюхина,— и притом кулачок, тщательно маскирующийся под пролетария,— посмотрели бы вы, какие он стишки сочинил к 1-му Мая… хе, хе… «взвейтесь, развейтесь…», а загляните в него, что он думает! — И Иван рассмеялся зловеще.
Доктор повернулся к Рюхину, красному и тяжело дышащему, и сказал тихо:
— У него нет белой горячки,— а затем спросил у Ивана:
— Почему же вас, собственно, доставили к нам?
— Да черт их возьми, олухов! Схватили, втащили в такси и привезли!
— Гм…— отозвался врач,— но вы почему, собственно, в ресторан, вот как говорит гражданин Рюхин, пришли в одном белье?
—
— Ну, как вы полагаете,— возбужденно заговорил Иван,— мыслимо ли подумать, что вы оставите что-нибудь на берегу и чтобы эту вещь не попятили? Ну, купаться я стал, и, понятно, украли и блузу, и штаны, и туфли. А я спешил в ресторан!
— Свидание какое-нибудь, деловое? — спросил врач.
— Не свидание, а я ловлю консультанта.
— Какого консультанта?
— Консультанта, который убил Сашу Мирцева на Патриарших прудах.
Врач вопросительно поглядел на Рюхина, и тот хмуро отозвался:
— Секретарь Массолита Мирцев сегодня под трамвай попал.
— Он, вот говорят, под трамвай попал?
— Не ври, чего не знаешь! — рассердился на Рюхина Иван Николаевич.— Я был при этом! Он его нарочно под трамвай пристроил!
— Толкнул?
— Да не толкнул! — все больше сердился Иван.— Такому и толкать не надо. Он его пальцем не коснулся! Они такие штуки могут делать. Он заранее знал, что Мирцев поскользнется!
— А кто-нибудь кроме вас видел этого консультанта?
— То-то и беда, что один я! Да что за допросы такие! — вдруг обиделся Иван.— Мы не в уголовном розыске! Подите к черту!
— Помилуйте,— воскликнул доктор,— у меня и в мыслях не было допрашивать вас! Но ведь вы сообщаете такие важные вещи об убийстве, которого вы были свидетелем… Быть может, здесь можно чем-нибудь помочь?.. Скажите, какие же вы меры приняли, чтобы поймать этого консультанта-убийцу?
Здесь опять недоверие к врачу сменилось у Ивана Николаевича доверием, и настолько, что он встал и поцеловал врача в щеку, прибавив при этом:
— Нет, теперь окончательно убедился — ты не вредитель и не из этой шайки!
Доктор ловко и незаметно, делая вид, что сморкается, вытер щеку, повернулся и сделал какой-то знак глазами женщине в белом, которая неподвижно сидела в стороне за большим столом. Та тотчас же взяла перо.
— Итак, какие же меры? — повторил врач.
— Меры вот какие,— заговорил Иван,— я на кухне взял свечечку…
— Вот эту? — спросил врач, указывая на свечку, лежавшую перед женщиной на столе рядом с иконкой.
— Эту самую!
— А иконка? — мягко спросил врач. Иван покраснел.
— Видишь ли,— ответил он,— эти дураки,— он указал на Рюхина,— больше всего этой иконки испугались, а между тем, без нее его не поймаешь…
Женщина стала писать на листе.
— Он,— продолжал возбужденно Иван,— по моему соображению, кой с кем знается, ты понимаешь меня?.. Гм… А с иконкой и со свечечкой…