Мой бондфренд, или они друг друга стоят

Крыжановская Оксана Сергеевна

– Хорошо, - ответил за меня Соколов.
– И еще одно: я отдал Лене свой "щит", но когда моя энергия иссякнет, то опустеет и он. Ты сможешь потом наполнить его?

– Это против правил.

– Я получу разрешение.

– Когда получишь, тогда и обсудим. Но сейчас она должна его отдать.

– Нет!
– Соколов выкинул вправо руку, словно отгораживая меня от своего отчима.

–

Это опасно, и в первую очередь для нее, - мужчина говорил спокойно, не обращая на руки Марса и капли внимания.

– Только человек моей крови может его почуять, - ответил Соколов.

– Или ее, - возразил Андрей Петрович.

– Но снять только моей, - упрямо повторил жених, - и с ним на нее не смогут напасть неожиданно.

– Хорошо, - сдался мужчина.
– Но выбивать разрешение будешь сам.

– Я и не думал, просить тебя о помощи.

– Вырос, - произнес его отчим с гордостью, но усмешка была грустная.

– Все когда-то вырастают, - поджал плечами Марс.

Кухню вновь накрыл полог тишины, но неловкости уже не было.

Допив кофе большим глотком, Андрей Петрович поднялся и произнес:

– Нам пора.

– Нам?
– переспросила я, и взглянула на Марса, прищурив глаза.

Я думала, он в этот раз проведет со мной все выходные, а не как в прошлый, лишь день!

– Я в коридор обуваться, - явно предчувствуя надвигающуюся бурю, произнес Андрей Петрович и быстренько убрался из кухни.

– Извини, милая, - извиняющееся улыбнулся мне жених, притянул за стул меня к себе и крепко обнял.
– Я смог выбраться всего на сутки.

– А когда ты вернешься?
– спросила я, стараясь не предавать голосу обиды.

– Дней через десять, - бесстрашно сознался он, в отличие от своего отчима явно не чувствуя застывшей над его головой угрозы.

– Отлично, - произнесла я и поцеловала его.

Когда руки жениха полезли под майку, я резко прервалась, отодвинулась, поднялась на ноги, игнорируя непонимающий взгляд, и лилейно произнесла:

– Продолжим через десять дней, любимыиийй!
– последнее слово пришлось крикнуть, выбегая из кухни, так как меня пытались нагло схватить, а затем и вовсе бежать в прихожую под зашиту Андрея Петровича. Точнее, я думала, что под защиту, так как меня догнали и принялись целовать, он сделал вид, что очень занят натиранием гуталином своим ботинок.

– Время, - коротко произнес он через пару минут, не повышая голоса, но Марс меня

тут же отпустил. Мы быстро обулись, спустились на улицу и меня отвезли домой. Перед тем как выйти из машины, Соколов обнял меня и шепнул на ухо:

– Люблю тебя.

– И я тебя, - я быстро поцеловала его в губы, попрощалась с Андреем Петровичем и выскочила из машины, а потом стояла и смотрела, как машина уносится от меня вдаль, чувствуя на сердце щенячью грусть.

Впереди меня ждали десять дней тоски и страдания, так как я забыла у Соколова взять номер телефона!

***

Три месяца пролетели для меня в тянувшихся нервных неделях и мгновенно пролетающих днях с Соколовым. Как под такими эмоциями я умудрилась сдать экзамены и получить неплохие оценки, осталось для меня загадкой. Наверное, помогло подсознание, так как сознание бешено носилось, словно у него наступило ПМС... затянувшееся на два месяца. Ко всему Соколов - сволочь он, а не жених!
– так и не дал мне своей номер телефона, обусловливая тем, что ему и так тяжело, а если будет слышать мой голос, то, вообще, может сорваться и бросить все. А это делать не стоило, потому что оставался последний месяц, по прогнозам, и расставаться с организацией на плохой ноте ему не хотелось.

"Потерпи, милая" - стали моими самыми ненавидемыми словами. Как только жены могут отправлять своих мужей в долгосрочные рейсы - ума не приложу. Я неделю не могу вытерпеть, чтоб хоть раз не представить что-нибудь ужасное.

Я в последнее время, вообще, стала какая-то слишком эмоциональная. Это заметили все, и поэтому кто как мог, пытался меня отвлечь. Друзья и подруги постоянно вытягивали гулять, купаться на пляж и пытались отвлечь от поганых дум. Бабушка постоянно готовила мои любимые блюда, братья с сестрой старались меньше меня доставать, особенно, после одной ссоры, которая началась с шутки, но и закончилась моей истерикой и чуть ли не слезами. Родители пытались несколько раз отправить меня в путешествие заграницу, но я отказывалась, так как представила, как Соколов приезжает, ищет меня, а меня нет, так всякое желание любоваться заграницей отпадало.

Ко всему эта неделя выдалась ужасней всех. Мы с Соколовым впервые серьезно поругались. У нас и раньше случались ссоры, но они были мелкие и быстро заканчивались. Но на этот раз все кончилось тем, что я собралась посередине ночи и уехала домой на такси.

Все началось совсем невинно: мы, после бурной встречи, нежились в объятьях друг друга. Мне было приятно лежать в его объятиях и ощущать, что он рядом со мной. Неважные мысли неспешно крутились в голове, и сознание было уже в дымке сна, как Соколов произнес:

– Давно хотел тебя спросить.

– О чем?
– сонно спросила я, крепче прижимаясь к горячему телу своего жениха.

– Об фалоиметаторе с именем Александр, - спокойно ответил Соколов, а меня словно в грудь ударили, выбив весь воздух из легких.

Я подскочила, уставилась на жениха и с нарастающим раздражением спросила:

– Откуда ты знаешь?