Мой босс-тиран, или Няня на полставки
Шрифт:
— Говорите адрес и что делать нужно, — буркнула Пташкина, но Лев тут же замахал руками.
— Нет-нет, водитель отвезет вас прямо сейчас. Только... Не могли бы вы переодеться?
Ну в самом деле... Она же собирается ехать к ребенку в таком наряде? Вряд ли Степка оценит ее стройные ножки.
— Нет!
— Ладно-ладно, без проблем!
— Что делать-то надо?
Лев смутился. А и правда? Что надо-то?
— Ну...я не знаю, покормите там, поиграйте. Еще что-нибудь...
— Но я же не умею...
— Да чего там уметь?
— Что за устаревшие стереотипы! Я, между прочим, чайлдфри, чтоб вы знали!
Лев постарался не рассмеяться в голос и вновь напустил на себя еще больше строгости.
— Вы, между прочим, мой сотрудник. Потом няня. Потом женщина. И только потом какая-то там чайлдфри. Все. Разговор окончен.
Она еще немного посверлила его взглядом и наконец страдальчески ответила:
— Будет исполнено, Лев Алексеевич!
Пташкина выскочила за дверь, пылая праведным гневом, а Аверьянов облегченно выдохнул. По крайней мере этой Мирославе бежать точно некуда.
5
МИРОСЛАВА
Мира подошла к той самой двери, за которой недавно колыхалась шторка, и дернула за ручку. Сделала шаг, занесла ногу для второго и так и застыла на месте. По волосам, лицу и шее вниз стекала вода, и сейчас она только хлопала мокрыми ресницами и открывала беззвучно рот, словно выброшенная на берег рыба.
А из-за двери по дому разносился жуткий детский смех.
Она подняла голову, над которой всего в нескольких сантиметров болталось небольшое ведерко, хорошо хоть пластиковое, а не железное.
«Маленький упырь!» — в сердцах подумала Пташкина, встряхнулась как намочивший шерсть хомяк, и принялась осматривать комнату.
Светлые обои, шторы в пастельных тонах - на вид детская спальня, скорее всего Степкина. Небольшая кровать, на ней игрушка — белый слон с голубыми ушами. В углу шкаф, стол, а на столе рисунки. Много рисунков. Она подошла поближе, желая взглянуть на них, как вдруг услышала гневный крик:
— Отойди!
Обернулась и увидела в дверях лохматого пацана. Веснушки на круглом лице, нос пуговкой, огненные волосы торчком в разные стороны и большие грустные глаза.
И сейчас эти глаза смотрели на нее гневно и полыхала в них ярость, и, казалось, он вот-вот испепелит ее одним только взглядом.
— Почему это?! — чисто из вредности она потянулась к одному из рисунков.
— По кочану! Отойди сказал!
Сердился Степка так, будто вот-вот из ушей и носа пар повалит. Пыхтел весь, краснел и даже веснушки, казалось, от злости становились ярче.
— А вот и возьму! — дразнилась Пташкина, не в полной мере представлявшая какого врага наживает в лице мелкого рыжего чертенка.
— Пожалеешь! — гневно выкрикнул Степка, но голос зазвенел от обиды.
— А вот и нет!
— А вот и да!
— Нет!
— Да!
— Не-е-ет...
Степа вдруг замолчал и отвернулся. Рукой указал на дверь и пробурчал:
— Уходи.
А Мире вдруг стало стыдно. Ну в самом деле, она же взрослая уже девушка, ну чего она к мальчишке привязалась?
Ага, привязалась. А не он ли водой ее облил всего пять минут назад?
Она вдруг остановилась и примирительно ответила:
— Нам всего день нужно продержаться с тобой. Простоять так сказать. Перетерпеть, помучиться. Пережить короче. А потом я, так и быть, уйду. Так что давай без фокусов. Просто сделаем вид, что ничего не было.
Степа молча продолжал указывать на дверь и Пташкина, понуро свесив голову, поплелась на выход. В дверях все же остановилась.
— Ну ладно... не хочешь по хорошему... Короче, парень, мне тебя все равно любой ценой кормить придется, иначе твой отец меня уволит. Так что, если сам не спустишься к обеду, пеняй на себя.
«Ну да, это называется помирилась с пацаном. Молодец, Пташкина, ничего не скажешь!»
— Как будто мне все это нравится, — на прощание буркнула она и вышла из спальни. Правда дверь прикрыть «забыла» и теперь наблюдала, как мальчик подошел к столу и прижал один из рисунков к груди.
«Кто там у него интересно...»
Мирослава понаблюдала еще немного за Степой и отправилась вниз. Предстояло что-нибудь сварганить на обед маленькому вредине и придумать как с ним подружиться. А если не подружиться, то хотя бы прекратить эту бессмысленную и беспощадную войну.
Мира почти спустилась, когда мимо проскакала лягушка.
«Лягушка?!!!»
Пташкина подскочила на месте, а лягушка обернулась и скрылась за поворотом. Мирослава готова была поклясться, что та ехидно улыбнулась.
«Сумасшедший дом. И день сумасшедший. И люди, люди вокруг сумасшедшие. Да что там люди, лягушки вон, с ума посходили, мимо как по болоту шагают» …
Спустившись в гостиную, она отчётливо почувствовала неприятный запах из холла. Проделки кота не прошли даром и теперь по дому распространялось кошачье зловоние.
И кто интересно должен теперь мыть пол?
Ну уж точно не она, вот еще!
А с другой стороны, это что же теперь весь день этим дышать?..
Мира зло выругалась, снова вспомнила, что в доме ребенок. Выругалась уже про себя и, вздыхая и охая, отправилась искать тряпки, перчатки и ведра, чтобы принять на себя этот удар злодейки-судьбы.
«Ну что за день такой? Ведь с самого утра все пошло не так, с самого утра! Ну за что, за что мне такие мучения?! Господи, чем я заслужила этого рыжего, а? Это ведро мне за какие такие грехи, не подскажешь? Вечером же все выскажу этому индюку Шерхану, чтоб ему пусто было. Сидит себе там сейчас и в ус не дует, а тут его наследие надо мной издевается» …