Мой ботаник
Шрифт:
Мы замерли друг напротив друга, словно встретились впервые, а я ощутила, как сердце пытается пробить грудную клетку.
— Привет, — несмело поздоровалась и поджала губы.
Ваня смотрел равнодушно.
— Чего тебе?
— Эм… поговорим?
— Не о чем говорить, — флегматично бросил он и обошёл меня, поправляя рюкзак на плече.
Я недоуменно смотрела ему вслед и хлопала глазами.
Значит так?.. Ясно.
Глава сороковая
о
Иван
Откуда появилась идея о наркотиках, стало ясно почти сразу. Оказалось, парень, купивший у меня машину, так решил отметить, что разбился на ней в пьяно-наркотическом угаре. Я при этом, конечно же, как обычно, был даже не в курсе, что он наркоманил. С этой стороной клубной жизни я никогда не был знаком, кто что и как давно чувак принимает, меня не интересовало, а там, оказывается, долгая история, и деньги на машину он у отца своего украл.
— Я ничего не знал, — сказал я, разводя руками.
К счастью, у следствия ко мне претензий не было, да и сам дурень был жив, еще и никого не убил, машину только угробил и сам чудом уцелел, в первую очередь от своих препаратов. Просто мы с ним виделись накануне, вот и вышло, что наши отцы решили, что я тоже с ним за компанию принял пару веселых таблеток, а быть может, давно принимаю, но нет. Анализы это подтвердили.
— Ничего кроме антибиотиков и жаропонижающих, а еще, конечно же, кофеина, — сказал я потом отцу.
— Ладно, извини. Я перегнул палку, — признал он в итоге.
Мы мирно пожали друг другу руки, но ключи от квартиры мне все равно не отдали, дескать, глупостей я натворил на трезвую голову, а это ничуть не лучше.
— Знаешь, такое чувство, что ты прожил жизнь с занудной расчетливой женщиной и не творил глупостей ради любви, — ворчал я.
— Твоя мать меня любила.
— Даже когда ты в девятом классе березу под ее окном покрасил? — насмешливо спросил я.
— Откуда ты знаешь про березу? — ужаснулся отец.
— Бабушка рассказывала, — рассмеялся я.
На самом деле это была смешная и безумная история. Моя мама тогда заявила, что с ним на свидание пойдет, только если береза зимой позеленеет. Был декабрь, лежал снег, а отец выкрасил ночью ствол зеленой краской, по словам бабушки, измазался и всю одежду попортил так, что его, дурака такого, убить хотелось, зато с тех пор мои родители были вместе. Ну и в кого я такой дурак, спрашивать, конечно же, не надо.
— Я не знал, что у Киры кто-то есть, и отец её мог не знать, так что не надо злиться на неё. Она меня не обманывала, — попросил я.
— И в фонтан не роняла? — зло спросил отец.
На это я только плечами пожал.
— Я ее бесил, специально бесил, так что… у Киры были причины мне врезать, — признался я. — И не надо на меня так смотреть. Ты хорошо меня знаешь, и если я захочу, то доведу любого.
— О да! — согласилась Инна, которая, оказывается, подслушивала. — Ванька-Засранька!
— Коза! —
— Надо же себя беречь, Ванечка, — говорила она и почти не отходила от меня целую неделю.
С трудом при этом я отстаивал право работать. Кое-как ухитрился даже выполнить все работы Ботаника в срок, кроме одной, но и там задержка была на пару часов, проканало написать человеку, чтобы соврал, что забыл. Скидку пришлось сделать, но репутация Ботаника не пострадала. Новые заказы я не брал, хотя бы потому, что рабочий телефон остался дома, да и вообще решил, что больше не стану набирать столько работы.
— Давай я введу тебя в курс дел банка? Работу тебе там дам? — предложил отец.
— Чтобы я под присмотром был? — смеялся я.
— Зато учиться будешь действительно нужному, — отвечал отец, даже не споря, что собирается за мной приглядывать.
— Давай, — в итоге согласился я, махнув на все рукой.
Не так я представлял себе начало своего влияния на работу нашего банка, но что уж поделаешь. Меньше всего мне хотелось оставаться без дела, а врачи наотрез отказывались меня отпускать в университет. Хорошо, что хоть мать убедили, что все в порядке, и она уехала дней через пять. Зато сестра осталась при мне неистовым стражем.
— Чего это ты тут сидишь? — спросила она у меня, стоило мне только включить телефон и задуматься. Мне, как дураку какому-то, хотелось позвонить Кире, но что ей сказать не ясно.
Эти ее СМС о том, что нам надо поговорить, только добивали. Вот что она хотела мне сказать? Что у нее кто-то есть? Представляю это: «прости, Ваня, мой парень против, чтобы я у тебя жила».
Инна, не дождавшись ответа, заглянула в мой телефон и увидела, что у меня открыто в контактах.
— Ваня, ты в своем уме?! — спросила она. — Надо себя уважать! Не смей ей звонить и писать ей не смей! Мне она не нравится, вот совсем!
— Ты же с ней даже не знакома, — закатил я глаза, а сестра тут же повисла у меня на шее.
— Она все равно мне не нравится. Я просто чувствую, что она тебе не пара!
— Звучит так, как будто ты ревнуешь, — рассмеялся я.
— Неправда! Не ревную, но ты… ты ведь все равно будешь меня любить, когда женишься.
— Нет, блин, я заведу себе другую сестру посообразительней. Пойду и куплю в магазине, сразу как женюсь.
В итоге она стукнула меня подушкой и обиделась, а я даже значения этому не придал, просто понял, что надо себя уважать, да и как мой звонок будет выглядеть? Намеком? Что если она догадалась о приюте? Или ей проболтался прежний владелец, ныне директор? И тут я такой весь из себя «благородный» с пошлым «ты мне ничего не должна». Она-то не должна, и я не жалею, но говорить об этом не хочу, глупо это. Да и… признаваться в любви девушке, которая тебе наверняка откажет? Зачем? Я еще не выжил из ума.